Некий школьный учитель рассказывал, что в течение своей пятидесятилетней деятельности он нанес около полумиллиона палочных ударов и сто двадцать четыре тысячи ударов плетью! Если бы этот педагог жил во времена мудрого царя Соломона, то, конечно, он был бы мил и дорог сердцу последнего. Вот уж поистине типаж учителя «доброго старого времени»! Того времени, когда все преклонялись пред дисциплиной, не жалели розог и не потакали детям. Счастливые школьники наших дней имеют самое смутное представление о том времени и о той строгости, в которых жили и учились наши отцы и деды. Теперь наказание розгами почти вышло из моды; вообще, нынешняя розга это — тень той, какая существовала лет сто тому назад; ее можно сравнить с игрушкой, если представить себе ужасное орудие наказания давно прошедших, слава Богу, времен.
В эти «давно прошедшие» времена розгу применяли далеко не к одним лишь мальчикам. Постепенно она возводилась до степени символа авторитетности, пред ней дрожали даже бородатые мужчины, в тиранических руках своих держали ее и короли, и завоеватели и владетельные особы седой старины. В этом может убедиться каждый, обратившись к историческим источникам.
Телесные наказания известны чуть ли не с сотворения мира: об этом повествуют нам самые древние авторы. И нет никакого сомнения в том, что розга оказала огромное влияние на судьбы человечества, причем в эволюции общего прогресса разновидности телесного наказания играют довольно видную и интересную роль. Из истории язычества мы черпаем массу сведений о тех многоразличных родах телесного наказания, где розга занимала первое место. Так, например, спины колодников, рабов и пленных подвергались безжалостной и как бы на роду написанной им экзекуции розгами. Плеть или, как ее принято называть в общежитии, плетка явилась на сцену гораздо позже, уже во времена христианства. Особенно хорошо известна была розга древним персам, и даже знатнейшие в государстве не были избавлены от наказания ею, причем существовал обычай — еще и теперь практикующийся кое-где на Востоке — после экзекуции приносить всеподданнейшую благодарность за «милостивое наказание». Такой «этикет», к сожалению, еще недавно был в моде, среди особенно жестокосердых педагогичек.
В позднейшие времена знатные персы были изъяты от личного наказания. Мы говорим «личного» потому, что, вместо тела, экзекуции подвергалось платье провинившегося, по которому палач старательно прохаживался плетью. Таким образом, жестокая порка заменялась чисто символическим наказанием, и правы, пожалуй, те, которые утверждают, что именно в это время возникла у персов поговорка, трактующая «о правах для богатых и о правах, писанных для бедных».
