Тем не менее что-то побудило ее сказать:
— Спасибо за вкусную еду и за то, что помогли мне на приеме. Жаль, что вы не можете направить ваш несомненный талант и энергию на что-нибудь более стоящее, нежели развлекать женщин и участвовать в розыгрышах.
Но, произнеся это, Челси почувствовала себя ханжой. Она, искренне считавшая, что надо жить самой и давать жить другим, повела себя как настоящая лицемерка, а на нее это было совсем не похоже. Но ведь, едва она увидела его на приеме и у нее зародилась эта дикая мысль, она вообще вела себя совсем иначе.
Она медленно встала и взяла свою сумочку, собираясь уйти, пока не сказала еще чего-нибудь в том же духе, о чем потом будет жалеть.
Но Куин тоже поднялся. В его голосе зазвучали металлические нотки, и она поняла, что он не пропустил мимо ушей ее бестактные высказывания. Это стало ясно, когда он проговорил:
— Обман — ваша идея. А я согласился, потому что мне на секунду показалось, что вы боитесь, — вы выглядели такой хрупкой и незащищенной.
Решительно, со строгим выражением лица он пошел к двери и церемонно распахнул ее перед Челси. Этот жест яснее всяких слов сказал ей, что он ждет не дождется, когда она наконец уйдет.
— У меня нет ни малейшего желания связывать себя с вами узами брака, поверьте. Одна мысль об этом мне неприятна.
Это оскорбило ее больше, чем она могла предположить. Она шла к лифту, недоумевая, отчего ее сердце так сильно колотится, почему звук захлопнувшейся за ней двери прозвучал для нее словно окончательный приговор и почему вдруг ей стало так одиноко…
Первый раз в жизни Челси проспала, а проснувшись, поняла, что идти на работу не хочет. Это было невероятно, так как, кроме работы в «Три А», ее больше ничего не интересовало.
Просто не хочется видеть Майлза, утешала она себя, торопливо совершая в ванной утренний туалет. На обычно неспешный завтрак из яйца всмятку, тостов и кофе времени уже не оставалось.
Но, глядя на себя в зеркало, пока натягивала светло-серый строгий пиджак поверх кремовой блузки, Челси должна была признать, что ее начальник в «Три А» совсем не виноват в том, что ей хочется забраться обратно в постель и не вылезать оттуда, пока не успокоится.
Это все Куин, неохотно признала она. Куин и ее унизительно-ханжеские замечания. Она вдруг почувствовала, что должна извиниться. Извиниться? Ха-ха! Стиснув зубы, она схватила портфель и вышла из квартиры, хлопнув дверью. Извиняться за то, что сказала правду?
Пройдя полпути до агентства, она убедила себя, что его неуместное замечание насчет того, будто ему неприятна даже мысль о возможности связать себя с ней браком, нисколько не лучше ее ядовитых слов о его образе жизни.