— Понятно, — протянула Ванда и замолкла, уставившись в угасающие угли.
Грэм тоже молчал, но смотрел на нее.
— Грэм, — вдруг тихо сказала Ванда, поднимая на него свои удивительные глаза, ярко блестящие в красноватом свете угольев. — А долго ты бродишь по дорогам?
— Долго.
— Сколько же?
— Всю жизнь…
— Значит, у тебя нет дома?
— Нет.
— И нет родителей?
— Они давно умерли.
— И тебя никто не ждет?
— Никто.
— Ни единый человек на свете? — продолжала допытываться Ванда. — Как это, должно быть, ужасно! Страшно представить, что некуда вернуться после трудной дороги, что никто не обнимет тебя, не скажет: "Как я рад тебя видеть!"
— И не представляй, — посоветовал Грэм. — Хотя это не так уж и страшно. Я просто давно уже не думаю об этом, вот и все.
— Да… а я вот каждую ночь вспоминаю дом… Я ведь первый раз сорвалась так. Меня растили словно в теплице, мама берегла меня не меньше, чем свои розы, — она слабо улыбнулась, откинула с лица рыжие кудри.
— Тяжело тебе, наверное?
— Еще как. На земле спать так и не привыкла… И, наверное, не привыкну никогда.
— Ко всему можно привыкнуть. Только вот стоит ли?..
— Странный ты, — сказала Ванда. — Никак не пойму, кто ты такой. Ты умеешь обращаться с оружием, это видно… но ты не солдат. Так? А для простого бродяги у тебя слишком правильная речь. Ты шулер?
— Нет.
— Но ведь чем-то ты зарабатываешь себе на хлеб? — не унималась она.
— Работы везде много.
— Но зачем тебе меч?
— Не забивай себе голову, — посоветовал Грэм.
— Интересно же.
— Хм… От любопытства кошка умерла. Скажи-ка лучше, тебя-то что выгнало из дома?
С минуту Ванда очень внимательно изучала его, словно пытаясь понять, может она быть с ним откровенной или нет. Он глаз не отводил и хранил серьезное выражение лица, хотя с удивлением чувствовал, что под взглядом этой девчушки готов расплыться в идиотской улыбке. Да что же это такое?
Ванда наконец решилась.
— Я ищу своего брата, — сказала она с таким видом, словно поведала страшную военную тайну. Да еще и вынудили ее к этому под пытками.
— Брата, вот как? Что же с ним случилось?
— А вот это… извини, конечно… не твое дело, — неожиданно холодно сказала Ванда. — Совершенно не твое.
Грэм молчал.
— Тем более, ты сказал, что не занимаешь ничью сторону.
А вот это уже интересно.
— Тебя это не должно волновать.
Грэм молчал.
— Что ты молчишь? — не выдержала Ванда.
— А что тут скажешь? — пожал плечами Грэм. — Не хочешь рассказывать, это твое право. Просто, вдруг я смог бы помочь тебе.
— А зачем тебе помогать мне… нам? Не понимаю. Как это: ты просто едешь, вдруг видишь каких-то людей и решаешь им помочь? Почему?