Королевская прогулка (Крушина) - страница 26

Определиться с положением Оге было сложнее. Он тоже, несомненно, был нобилем, но вот чем он занимался? Грэм терялся в догадках. Более всего Оге пристала бы роль придворного шута. Это было бы достойное применение его болтливому языку и непосредственному нраву. Но для шута Оге слишком уж трепетно относился к своей персоне и при неосторожном или насмешливом замечании в свой адрес вскидывался и сверкал глазами не хуже Ива. И еще была странная черта: для нобиля вообще и для воина в частности он до странности неумело обращался с оружием.

С общественным статусом Ванды и ее подруги дела обстояли и того хуже. Ванда была белоручкой, но не неженкой. Она знала, как надевать кольчугу и с какой стороны браться за меч, и прекрасно ездила верхом, но зато, как уже подметил Грэм, не знала и не умела практически больше ничего. Ну, может быть, шить и вышивать умела, ведь этому учили всех девушек, независимо от их положения в обществе. Да и то… Грэм допускал мысль, что Ванда предпочитала конные прогулки многочасовому сидению с рукодельем на коленях, благо что примеры такого времяпровождения он мог привести без труда. Его собственная сестра вела себя именно так.

Подружка Ванды, обладавшая гораздо более мягким нравом, вообще казалась странным существом, которому не место было в этой компании. Грэм никак не мог представить ее с оружием в руках, в гуще боя — ее, такую тоненькую и хрупкую, что, казалось, она и меч не поднимет, и кольчуга придавит ее к земле. Но ведь как-то ее ранили. Неужели случайно попали?

В общем, воин из нее, по мнению Грэма, был никудышный. Зато она знала и умела много такого, о чем ее надменная и капризная подружка и понятия не имела. Стряпать, во всяком случае, она умела, и неплохо. Но и служанкой она, конечно же, не была. Скорее, наперсница более знатной Ванды. Хотя и сама Корделия принадлежала, несомненно, к аристократии. Это легко было понять, глядя на ее нежные белые руки и плавные, неторопливые движения. Так и представлялось, как она медленно плывет посредине бальной залы, в невесомом шелковом платье, с драгоценными камнями, сверкающими на одежде и в волосах. Даже мужская одежда смотрелась на ней дико. Казалось, что Корделия впервые надела штаны и сапоги — в отличие от Ванды, которая чувствовала себя вполне комфортно в мужском платье.

Странная, очень странная компания. Грэм от души надеялся, что, решив присоединиться к медейцам, не нашел на свою голову еще большие неприятности, чем те, которые у него уже имелись. Впрочем, предчувствия у него уже были самые невеселые. Приблизительно такие же, как два года назад, когда он предложил другу увести из Истрии некую подозрительную девчонку. Последствия сего непредусмотрительного поступка он огребал до сих пор, скрываясь от гнева двоюродного брата этой самой девчонки, оказавшейся племянницей короля Истрии.