— Может, в нем было что-то необычное? — спросила она старика. — Ну хоть что-нибудь!
Наступило долгое молчание. Солейс оглянулась на стражника. Тот терпеливо ждал, прислонившись к стене, почти невидимый в темноте коридора. Но вот старик снова заговорил, и Солейс, забыв о стражнике, вся обратилась в слух. Через крохотное оконце в тяжелой деревянной двери на нее смотрели налитые кровью глаза. Изборожденное морщинами лицо сплошь было покрыто гноящимися язвами и уже поджившими струпьями.
— У него была с собой палка… или что-то вроде этого, — прошамкал старик.
— Палка?
— Угу, вроде посоха, значит.
— Или дубинки, — подал голос стражник из-за спины Солейс.
А она уж почти забыла о нем! Он шагнул в круг света, падавший на пол от факела на стене. По каштановым, об резанным в кружок волосам пробегали красноватые блики. Кольчуга и латы на широкой груди ярко засверкали. У бедра воина висел тяжелый меч.
— Да, да… точно, ваша милость. — Старик, явно довольный собой, заулыбался.
— Должно быть, ею он и убил стражника, — сказал воин и протянул руку, чтобы увести Солейс подальше от камеры прокаженного.
Но Солейс решительно отстранила его руку.
— Он о чем-нибудь спрашивал тебя? Может, ему было что-то нужно?
Прокаженный напрягся, припоминая.
— Сдается мне, он кого-то искал. Я слышал, как он звал… все повторял какое-то имя…
— Какое? — встрепенулась Солейс. Старик сокрушенно покачал головой.
— Не припомню…
— Неужели не можешь вспомнить, как он выглядел? Ну хоть что-нибудь…
— Ох! Ваша милость, да какой с меня спрос? Я и не разглядел его вовсе. Вот разве что… Вот разве что здоровый он был, этот парень… или нет…
— Толстый? — подсказала Солейс.
— Нет-нет. Сильный, вот что. И высоченный. Здоровый, значит.
Стражник поднял вверх руку над головой Солейс.
— Такого вот роста?
Старик решительно покачал головой.
— Нет. Куда там!
Стражник поднял руку на уровень своей головы.
— Значит, примерно с меня?
— Вроде этого, — кивнул старик.
Солейс обернулась к воину, и глаза их встретились. Он вздохнул и безнадежно пожал плечами.
— Спасибо тебе, Эд, — ласково сказала Солейс прокаженному. — Если вдруг припомнишь еще что-то… пусть хоть самую малость, позови стражника, а он тут же даст мне знать. И не волнуйся, Эд. Как только закончится осада, я сама прослежу, чтобы о тебе заботились как следует.
— Благослови вас Бог, госпожа, — прошептал несчастный. Сопровождаемая своим телохранителем, Солейс вышла из донжона.
Ее спутник хранил мрачное молчание. Только когда они поравнялись с кладовыми, он наконец заговорил:
— Ты ведь не собираешься принимать его слова всерьез, не так ли?