Танк Маралова на полном ходу притерся к покосившейся избушке с красным крестом на двери и, качнувшись, замер. Из люка показалось чумазо-малиновое лицо капитана.
— Эй, кто-нибудь! — сипло крикнул он.
Вокруг множество снующих туда-сюда людей в белых халатах, но никто не обернулся на голос танкиста. Тогда он спрыгнул на землю, схватил за шиворот ближайшего обладателя белого халата и, тряхнув, поставил перед собой.
— Ты кто? — рявкнул капитан.
— Я? Медсестра, — пропищал испуганный голосок.
— Тьфу, черт! А я думал — мужик, — досадливо крякнул Маралов. — Ладно, не хлюпай носом. Уколы делать умеешь?
— Ага.
— Тут, понимаешь, такое дело. В танке раненая девчонка. Пока вез, вся изошла кровью. И белая стала. Короче, если будем тащить через люк, может кончиться. Укол бы какой-нибудь…
— Укол? А какой?
— Что же ты меня-то спрашиваешь? Разве я в этом деле понимаю? Э-эх, горе луковое! И где вас только берут?
— Я… после школы… на курсах… три месяца, — моргала покрасневшими глазами девчонка.
— Три месяца… На курсах, — ворчал Маралов. — Ладно, не реви! Давно хоть на фронте?
— Второй день… Меня Настей зовут, — неожиданно улыбнулась она.
— Настей так Настей… Веди к доктору. И побыстрее! — привычно приказал Маралов.
Через минуту он выскочил из дома с довольно тучным врачом. Тот с трудом взобрался на танк, но никак не мог протиснуться в люк. Маралов смотрел-смотрел на эти мучения, потом взлетел на танк, отодвинул доктора и что есть мочи закричал:
— Настя! Где ты, Настя?
Стоящая среди собравшихся раненых девушка недоуменно подняла голову:
— Вы меня?
— А то кого же? — нашел ее взглядом Маралов. — Давай сюда! — протянул руку Маралов и рывком поднял девушку на танк. — Бери у доктора причиндалы и ныряй в люк! — приказал он.
Настя взяла санитарную сумку и, зажмурившись, спрыгнула в чрево танка. Там ее подхватили чьи-то руки и мягко опустили на днище.
— Где? — спросила Настя, ничего не видя в темноте.
— Зажмурься, — сказал кто-то. — Вот так. Считай до десяти. Порядок, открывай глаза.
Теперь Настя все видела. Прямо перед ней, откинув ногу, в луже крови лежала девушка. Настя потрогала ее лоб — чуть теплый. Нащупала пульс — жилка билась так слабо и редко, что сразу стало ясно — девушка доживает последние мгновения. Настя решительно разорвала рукав гимнастерки и сделала укол.
— Ее надо наверх. И сразу на стол.
— Чего-чего? — переспросил сверху Маралов.
— Надо вытаскивать! — крикнула Настя. — И как можно быстрее. Одна я не подниму.
— Федя, помоги, — приказал Маралов заряжающему. — А я приму здесь.
Когда Машу отнесли в дом и уложили на операционный стол, Маралов остался в комнате. Доктор укоризненно посмотрел на танкиста и указал глазами на дверь.