— Ну что, командир, открывать?
— Открывайте. Только осторожно. Посмотрите, нет ли там тайного проводочка к мине.
— Нет, все чисто.
— Тогда навались!
Когда разведчики отбросили крышку первого погреба, оттуда ударило жутким гнилостным смрадом.
— Все ясно, — заметил побледневший Громов. — Открывайте второй.
Таким же мертвенным смрадом дохнуло из второго, а потом и из других погребов.
Разведчики отошли в сторону. Перекурили. У многих дрожали пальцы, и они не могли сработать самокрутку.
— Дайте и мне, — протянул руку Громов. — Не могу. Мутит.
Седых рыскал глазами по сторонам, словно мог увидеть виновников этого злодеяния. Ларин до синевы налился кровью, а сжатые губы превратились в белый шрам.
И вдруг где-то внизу, у самой речушки, раздался призывный лай Рекса. Разведчиков будто ветром сдуло с холма. Они рассыпались веером и на бегу изготовились к такому бою, в котором пленных не берут. Но Рекс сидел у какой-то норы и лаял не столько свирепо, сколько просительно.
— Может, лиса? Или енот? — предположил Ларин.
— Сейчас проверим, — бросил Седых, снимая с пояса гранату.
— Отставить! — остановил его Громов. — А вдруг человек?
— Да вы что? Откуда здесь люди?
— Вперед, Рекс, вперед! — приказал Громов и подтолкнул его к норе.
Рекс послушно нырнул в темноту. Через секунду послышалось рычание и… жалкий, плачущий голос — не то ребенка, не то женщины.
— Осторожней, Рекс, осторожней! — крикнул Громов. — Кто там есть, вылезайте! Немедленно вылезайте!
И вот показался собачий хвост, потом упруго упирающиеся лапы, напряженная спина — Рекс явно кого-то тащил. Когда из норы вывалилась груда лохмотьев, никто не мог понять, кто в них копошится.
— Братцы, да никак женщина? — ахнул Седых.
— И точно, старуха.
— А заросла-то, а обовшивела.
— До чего же тощая! В чем только дух держится?
Солнце било прямо в лицо старой женщине. Сослепу она ничего не видела, а когда проморгалась и увидела, что перед ней немцы, неожиданно резво вскочила и кошкой вцепилась в близстоящего.
— Да ты что, бабуля? Очнись, мы же свои! — осторожно разжимая ее пальцы, оторопело пятился разведчик.
Старуха что-то мычала, слабо цепляясь за парня. Наконец вырвались и слова:
— Сожгите… Убейте… Ироды проклятые… Чтоб вам в геенне огненной!
— Все ясно. Мы же в немецкой форме. Видно, приняла нас за карателей, — сказал Громов.
— Бабуля, ну что вы? Ну, успокойтесь. Свои мы, русские, — как можно мягче начал Ларин. — А переоделись для дела, искали карателей.
До старухи что-то начало доходить. Она отцепилась от разведчика, села на землю и горько заплакала.
— Те тоже были с собаками.