— Ты о чём? — не понял управитель.
Ответить Миратвен не успел, вернулся человек.
— Всё, мужики, готово. Можно отдыхать. — Лицо у человека бедное, усталое, даже веснушки потускнели.
Миратвен быстро выплел пальцами левой руки простенькое заклятье исцеления.
— Не надо, — отстранился человек.
— Загнёшься тут, — буркнул Миратвен, — что я тогда Аолингу скажу?
Человек легкомысленно отмахнулся. Миратвен пробормотал ругательство.
— Пошли на воздух, — сказал человек. Они вышли на обзорную площадку рядом с миальерской станцией, облокотились на решётку.
— Телепорт можно устроить гораздо экономичнее, — сказал человек. — Столько магии зря тратится.
— Не твоя забота, — огрызнулся Миратвен. Управитель телепорта посмотрел на него удивлённо.
— Магии действительно сгорает очень много, — осторожно сказал он. — Если Вячеслав Андреевич придумал, как сократить расходы, то пусть хотя бы расскажет.
— И застрянет в Эндориене на неделю, а то и на месяц, — желчно сказал Миратвен.
— А что плохого? — не понял управитель.
— Чем дальше человеки и хелефайи держатся, тем лучше.
— Не знаю, — заколебался управитель. И придумал: — А пусть он поклянётся пред изначалием, что не причинит зла Эндориену.
— Идиот. Этот человек опасен сам по себе, просто потому, что он — человек. «И должен убраться из Эндориена как можно скорее, — решил Миратвен, — пока ещё не поздно, пока не натворил бед глубоких, непоправимых, на века. И уехать я заставлю его немедленно. Любым способом».
— Но чем он опасен, Миратвен, — продолжал недоумевать управитель, — чем именно? Почему все владыки запрещают знаться с человеками? Даже ты.
— Я больше не владыка, — напомнил Миратвен, — и никогда не запрещал. Просто не советовал. Не поощрял контактов сверх необходимого.
— А какая разница? — хмыкнул управитель. — И всё же, Миратвен, почему?
— Любой человек опасен, хочет того или нет, а зло причинит. Любой. Этот, — кивнул Миратвен на ходочанина, — тоже.
— Прекращайте говорить обо мне как об отсутствующем, — вмешался человек. — Ли-Аддоир, если я вам не нравлюсь, так скажите об этом мне. Если считаете, что я враг, так обвиняйте открыто, на Совете. Нечего по кустам шептаться.
— Не нравишься, — согласился Миратвен. — В твоей гнусной природе ничего не может нравиться. Порождение обезьяны, полуживотное.
— Миратвен, — тихо сказал управитель. — Не нужно. Не говори того, о чём пожалеешь.
— Ничего, — ответил ему человек. — Переживу. Ничего другого от прототипа разумной расы я услышать и не ожидал.
— Что? — не понял Миратвен.
— Ты ведь Перворождённый, верно? Старшая раса? Вот я и говорю — экспериментальная модель, пробная версия, разумности от тебя требовать бессмысленно. Придётся терпеть таким, каков есть. На убогих, то есть на Перворождённых, не обижаются.