Сверкнуло ещё семь вспышек.
— Зажигательные гранаты! — охнул Клемент и побежал к интернату. Горело левое крыло.
Два санитара навинчивали брандспойт на трубу. Другие вытаскивали калек из горящих палат.
— А где врачи? — спросил Клемент.
— Таскают, — буркнул санитар. — Не мешай.
Дым превратил белоснежную форму врачей в такую же серую, как и у санитаров, а пламя сделало её лохмотьями.
— Где посельчане? — не понимал Клемент. — Где пожарные?
— Ты что, совсем дурной? Это же калеки! Никто не придёт мараться об их скверну.
— Ты же пришёл.
— Не мешай, придурок! Не видишь — люди горят!
Клемент через окно запрыгнул в здание интерната. Схватил за плечо какого-то медика.
— Где самые тяжёлые? По весу тяжёлые! Я очень сильный. Могу носить их один.
— Пойдём, — медик повлёк Клемента в палату. — Бери вон того!
Пациент оказался хотя и громоздким, но лёгким как мешок с пухом.
Другой был маленьким, но тяжёлым из-за ортопедических растяжек.
Прочих Клемент не запомнил. Только пламя, удушливый дым и крики боли. Собственную боль Клемент не чувствовал. Не до неё оказалось.
— Всё, — сказала какая-то женщина в форме врача. — На это раз вытащили всех.
— Что значит «на этот раз»? — спросил Клемент. Хотя прекрасно знал ответ. Просто верить не хотелось.
— У вас ожоги, — сказала врач. — Идёмте, я обработаю.
— Не надо. В лётмаршной аптечке есть биоизлучатель.
— Вы так помогли нам, господин…
— Где охрана? — взъярился Клемент. — Почему на окнах бьющиеся стёкла? Горючие материалы в палатах для беспомощных людей?
Врач горько рассмеялась.
— Вы что, из Ойкумены сюда свалились? Мне едва хватает денег, чтобы не дать этим беднягам умереть с голода. Медканцелярия не считает нужным тратить средства на людской мусор.
— Но вы можете подать прошение в Коронный совет!
— Каждый год подаю. И каждый год получаю ответ «Нет возможности». Никто не станет финансировать калек.
Клемент пошёл к лётмаршу. Оставаться в посёлке было невыносимо.
— Это не наши, — донеслось до Клемента. — Не блатные и не бригадные. Так и передай почтенной Фогель — залётные сработали. Зуб даю.
— Мы проверим.
— Посельчане тоже ни при чём. Слово перед великой матерью.
Клемент оглянулся на говорящих. Медбрат из интерната и наурис в дорогой одежде, на пальце — перстень с большим рубином, знаком герцога, главы уголовного сообщества района. В Гирреане упорно придерживались древних традиций. Третий оказался невзрачным человечком. К плечу приколота лента поселкового старосты.
— Что ж никого из вас на пожаре не было? — спросил Клемент. — Помогли бы тушить, если не ваши люди поджигали.