— Аля, я Дима, твой… — он запнулся и покраснел.
— А вы? — я посмотрела на другого мужчину.
— Это мой отец Станислав Владимирович, — 'эээ, что же со мной случилось и почему я не чувствую руки? И парни ведут себя о-о-очень странно! — Аля понимаешь наша собака, кавказец, сорвалась с цепи и…
— Что!!!! — тут, наконец, вернулась моя потерянная память, и я пришла в себя, — и это тварь укусила меня?
Во мне почему-то кипела злость. Я злилась на Демона, потому что не смог остановить свою псину, я злилась на себя за свою рассеянность. Как все глупо получилось!
На глаза снова навернулись слезы, и я обиженно всхлипнула.
— Что с рукой?
— Я тебе сделал укол обезболивающего, — 'ах вот оно что? Ну, хоть об этом позаботились…
— Спасибо, надеюсь, мне не придется делать уколы от бешенства? — 'я этого просто не выдержу!
— Нет, наша собака абсолютно здорова, — ответил отец Димы и вышел из комнаты.
— Да уж очень на это рассчитываю, — зло буркнула я, исподлобья посмотрев на Диму, — надеюсь, вы пристрелите эту бешеную скотину?!
Нет, вы не подумайте, я люблю собак и вообще животных, но это?! Простите уже через чур!
— Аля прости меня, я должен был запереть Тирана, — он виновато опустил глаза.
— Ти-тирана? Твою ж мать! Дима, да если б я знала, что это тварь тут живет, меня не уговорил бы Макс, даже твоим днем рождением! Ой!
Я как-то совсем забыла поздравить Диму, да и не было подходящего момента.
— Как все глупо получилось… — сказал Дима, глядя куда-то мимо меня, — сначала ты с этой глупой ревностью, я со своей не менее глупой настойчивостью…
— Дим я…
— Да нет, ты права, я вел себя как полный идиот! — он взъерошил себе волосы и присел рядом со мной, — хорошо, что ты приехала я рад тебя видеть.
Мне было странно слышать от него извинения, я ждала чего угодно, но только не этого. Были ли его действия следствием вины, или что-то другое, этого я не знала.
Я молчала, страшно боясь испортить своими словами этот момент, хрупкого перемирия. Его внимательный взгляд заставил меня вынырнуть из легкого транса.
— Я тоже рада, — выдохнула я, попыталась приподняться. Получилось плохо, и не без посильной помощи Димы.
— Что с рукой? — озабоченно спросила я, подозрительно глядя на тугую повязку.
— До кости не прокусил, но все же рана серьезная, — он запнулся и внимательно посмотрел на меня, — я обработал ее и перебинтовал, а отец сделал укол, он у меня врач.
— Все в порядке, — постаралась успокоить его я, и опустила голову ему на плечо.
С улицы послышался звук отъезжающей машины.
— Отец уехал.
— Дима, ты прости меня я…
— Перестань тебе не за что извиняться, — категорично сказал он.