– Ох нет, не надо. Ты что, с ума сошел? Я должна сделать это сама. О Боже, я вся в крови!
Он не обратил на это внимания и сказал бесстрастно, как мировой судья, читающий приговор:
– Это всегда считалось долгом любовника. – И с возмутительным спокойствием добавил: – Думаю, в данном отношении французы ничем не отличаются от англичан.
Это сбило ее с толку, и Ричард рассмеялся бы, если бы момент был не таким серьезным. На кону стояла его жизнь.
– Конечно нет, – наконец сказала она. Герцог чувствовал, что Эванджелина отчаянно борется с собой. Она не желала, чтобы ее мыли, но порядок есть порядок…
– Иногда я думаю, – сказал Ричард, – есть ли разница между мужчинами разных национальностей… – Пока он мыл ее, Эванджелина лежала на спине, крепко закрыв глаза. Крови было много, но она давно засохла. Герцог наклонился ниже. Промежность была слегка разорвана. Ричард не был груб с ней, но несоответствие размеров все же дало себя знать.
Когда процедура осталась позади/он негромко окликнул:
– Эванджелина…
Она открыла глаза и увидела, что Ричард смотрит ей в лицо.
– Кажется, ты открыто выражаешь свои чувства только тогда, когда я целую тебя, ласкаю и заставляю кричать. Но пора покончить с тайна ми. Я вижу, что ты пытаешься придумать новую смешную отговорку. Давай начнем с самого легкого. Я знаю, что ты девственница. Точнее, только что была ею.
Эванджелина уставилась на него как кролик на удава.
– Что за глупости…
– Похоже, я не дал тебе времени собраться с мыслями и придумать что-нибудь более или менее правдоподобное. Черт побери, ты была так невинна, что я до сих пор не могу прийти в себя. Я был слеп. Именно этим объяснялись все твои глупые выходки. Но я видел и слышал только то, что хотелось тебе.
Она молчала как скала. Герцог вздохнул.
– Ладно. Хватит и того, что теперь многое встало на свои места. Ты была девушкой, и именно поэтому я причинил тебе боль. В первый раз женщине бывает больно, потому что мужчина должен прорвать ее девственную плеву. Как правило, потом больно не бывает, конечно если мужчина не полный дуб, как твой любимый усопший Андре, которого никогда не существовало на свете.
– Да, – сказала она, поняв, что отпираться глупо. – Я не была замужем.
Все кончено, думала Эванджелина. Она была слишком глупа, невежественна и не понимала, что мужчина всегда может отличить женщину от девушки. Что он будет делать? Ответ последовал незамедлительно.
Длинные пальцы герцога начали гладить ее плечи.
– Тогда скажи, почему тебе понадобилось приезжать в Чесли под видом мадам де ла Валетт, бедной овдовевшей кузины моей покойной жены?