– Я буду волноваться за вас, – наконец сказал он. – Нет, я не могу этого позволить. Завтра утром и вы, и Эдмунд поедете со мной в Лондон.
Эванджелина пала духом. Она умоляла его, но это не помогло. Она сделала глубокий вдох и холодно сказала:
– Понимаю. Приказ хозяина. Ну что ж, милорд, раз вы не позволяете мне остаться в Чесли с Эдмундом, я буду вынуждена уехать. В Лондоне мне нечего делать.
– Не говорите глупостей. Ехать вам некуда. Поэтому делайте то, что вам велят.
– Вы становитесь упрямым, милорд. Вам нет никакого дела до того, куда я поеду и чем буду заниматься.
Герцог резко встал.
– Хватит, Эванджелина! Я не понимаю причины вашего сопротивления. Немедленно объяснитесь.
– Я ненавижу Лондон и отказываюсь туда ехать.
– Вы никогда там не были.
– Это неважно. Не поеду, и все!
– Сядьте, закончите обед и не устраивайте истерику. Это некрасиво. Я поговорю с вами позже.
Но Эванджелина продолжала стоять на своем.
– Нет, не поговорите! С какой стати вы мне приказываете? Я вам не служанка. Хотя, как и Баньон, с удовольствием задушила бы вас галстуком.
Герцог сел, скрестил руки на груди и остался неподвижен.
– Что ж, ладно, – продолжала Эванджелина. – Судя по бесстрастному выражению вашего лица, вы не передумали. – Она бросила салфетку на тарелку. – Прощайте, милорд. Это было полезное знакомство, хотя и короткое.
Он вскочил так быстро, что опрокинул стул.
– Проклятье, Эванджелина, вы никуда не уйдете! Еще один шаг, и я вас высеку!
Девушка расхохоталась.
– Идите к черту! – сказала она, круто повернулась и пошла к дверям. Эванджелина была уверена, что за ними стоит Бассик, все лакеи и горничные замка, прислушиваются и гадают, что происходит. Она обернулась и презрительно бросила:
– Если бы у меня был пистолет Эдмунда, я бы вас застрелила!
Но уйти не удалось. Герцог догнал ее, схватил за руку и повернул лицом к себе. Она не сопротивлялась. Это значило бы понапрасну тратить силы. Герцог был вне себя. Она заметила это по жилке, пульсировавшей на его шее.
Он потряс ее за плечи, наклонился и сказал прямо в лицо:
– Вы никуда не уйдете. Понятно?
Ричард посмотрел на ее губы, потом на грудь… и тут же забыл о своем гневе. Это было невыносимо. Он привлек Эванджелину к себе, взял за подбородок и заставил поднять голову.
Эванджелина утратила чувство времени. Она смотрела на него, и этот взгляд был красноречивее слов. Ричард коснулся языком ее сомкнутых губ.
– Раздвинь губы, черт побери!
Сначала она почувствовала его гнев, а затем безумное желание, владевшее им.
Казалось, Ричард и сам не знал, какое из этих чувств главнее. Он целовал ее, целовал снова и снова. Потом заставил откинуться и начал целовать ее шею и плечи. Застонав, рывком спустил на талию ее красивое синее платье, уставился на груди, после чего прильнул к ним губами.