* * *
Что я могу сказать про дорогу, по ходу этому миру не чужды наши проблемы, про дураков ещё не знаю, а дороги уже испытала на своих вторых девяносто. Спина и то, что ниже болели немилосердно, поэтому настроение было отвратительное. Короче я достала всех своим брюзжанием и жалобами на такую жизнь и на людей, которые меня совсем не понимают. В общем, Амилена терпела меня, стиснув зубы, а Нор теперь шарахался от меня как от чумной. Его поведению способствовал один инцидент, который произошёл в первое утро нашего путешествия.
Я сладко сопела и смотрела седьмой сон как кто-то не шибко умный начал меня тормошить:
— Кей вставай, хватит дрыхнуть! — Ага! Это Нор, как я потом узнала, Амилена послала его будить, сославшись на то, что она будет готовить.
— Свянь мракобесина! — и я повернулась на другой бок, сладко причмокивая и уже возвращаясь в свой шоколадный сон. Но видимо парня такой ответ не устроил и он, шипя начал стягивать с меня одеяло. А вот это наглость господа! Я неохотно разлепила левый глаз, нашла взглядом Нора, стоящего у моих ног и… йес! Поверженный моей пяткой в причинное место парень рухнул поперёк моих ног, злобно шипя ругательства. Нет, ну всё-таки приятно, когда тебе в ноги падают симпатичные субъекты непонятной национальности, я поняла что больше не хочу спать, и встала, неаккуратно сбросив одеяло на Нора так, что его не стало видно.
— О Кей ты проснулся! Завтрак уже готов. — Ко мне шла Амилена с котелком. Но ей не суждено было дойти, она на полном ходу врезалась в лежащего Нора и полетела с нашей кашей на землю! Каша же взметнувшись, фонтаном обсыпала всех нас с ног до головы. Я постояла, похлопала глазами ну, и, конечно же, рассмеялась. Видели бы вы Нора, когда он встал с земли (так и хочется сказать восстал из мёртвых чтобы отомстить) — каша запуталась в некогда идеальных волосах, сам он был несколько помят, а лицо было просто пунцовое. Ничего не сказав, он полетел к ручью, поскольку он был недалеко, почти сразу же мы с Мил услышали дикий вопль. А неча было надо мной издеваться — сам виноват! Амилена же меня великодушно простила. И теперь даже вечером на привалах учила меня верховой езде, так что теперь я даже могла не выпадать из седла, когда лошадь переходила на трусцу. С Фурией мы нашли общий язык, и я наконец-таки перестала её бояться.
А вообще ехать было скучно, живописные пейзажи надоели хуже горькой редьки, солнце немилосердно палило. В общем, ехать в тишине мне не хотелось не одной, и Амилена нарушила давящую я мой детский мозг тишину:
— Нор кто ты, расскажи, а то мне грозит скоропостижно скончаться от любопытства во цвете лет. — Тот видимо и сам был рад поговорить.