Капитан глядел на него. Офицер за пультом и техники у приборных панелей тоже бросали на него быстрые взгляды. Бэннинга же начинало подташнивать и он очень боялся.
Слова пришли сами. Почти весело он обратился к Бехренту:
– Мужчине его корабль так же близок, как и собствнная жена. Я не хочу оспаривать у вас кого бы то ни было из них. – Бэннинг сделал вид, что изучает показания приборов, цифры на экране, пульт – словно ему все давно знакомо. – И пусть даже я сяду за пульт, – продолжал он, – все равно я не сделаю больше, чем вы уже делаете. – Он шагнул назад, делая неопределенный снисходительный жест, который можно было истолковать как угодно. Бэннинг надеялся, что дрожание его рук не слишком заметно.
– Вне сомнения, – сказал он, – капитан Бехрент не нуждается в моих наставлениях.
Краска гордости залила лицо Бехрента. Его глаза ярко сверкнули.
– По крайней мере, – сказал он, – окажите мне честь – остантесь.
– Только как зритель. Благодарю вас. – Он сел на узкий диван, идущий вдоль стены под видеоэкраном, а Рольф встал рядом. Бэннинг заметил кривую усмешку на губах Рольфа и возненавидел его еще больше. Потом он перевел взгляд на видеоэкран и ему отчаяно захотелось спрятаться в своей каюте, где можно закрыть иллюминатор. Но потом он подумал – нет, лучше уж остаться здесь, где по крайней мере можно увидеть, как все происходит.
Они приближались к темному Облаку, в котором виднелись лишь блестевшие отраженным светом обломки миров.
Рольф тихо сказал ему по-английски:
– Это единственный способ ускользнуть из сети имперских радаров. Они наблюдают за космическими путями довольно тщательно, а нам не слишком хочется объяснять свои дела.
Черная волна Облака, казавшегося твердой стеной мрака, нависла над ними. Бэннинг крепко стиснул челюсти, сдерживая вопль.
Они врезались в стену.
Удара не последовало. Естественно. Ведь то была всего лишь пыль, с рассеянными в ней обломками скал. Очень разреженная пыль, вовсе не похожая на пыль, поднятую в воздух ураганом.
Потемнело. Небо, до того сверкавшее звездными россыпями, словно задернули шторой. Бэннинг, напряженно всматривающийся в видеоэкран, внезапно увидел слабое мерцание – скала размерами с большой дом, кувыркаясь, неслась на них. Он вскрикнул, но на пульте шевельнулась рука офицера и обломок пролетел мимо – точнее корабль пролетел мимо обломка. Ни малейшего признака инерции – ее погасило силовое поле.
– Ты знаешь, – спокойно сказал Рольф, – тот мальчик говорил правду – ты здесь лучший пилот.
– О нет, – прошептал Бэннинг, – только не я.
Он вцепился в подлокотники потными руками. Казалось, что в течении долгих часов он наблюдал, как корабль, уклоняясь от обломков и петляя, чуть ли не ощупью шел сквозь Облако, проносясь мимо одинаково смертельных при столкновении – были ли они меньше пули или больше Луны – обломков. Но ни один из них не столкнулся с кораблем и страх Бэннинга сменился благоговейным трепетом. Если капитан Бехрент может вести здесь корабль, и тем не менее преклоняется перед Валькаром-пилотом, то, должно быть, Валькар действительно мог совершать нечто необыкновенное.