– Если ты не уберешся отсюда через две секунды, я вызову полицию. – С этими словами он захлопнул дверь и запер ее изнутри.
Бэннинг свирепо смотрел на дверь, злясь на себя из-за того, что холодные иглы страха стали острее и вознзались в него все глубже.
– Этот старый маразматик просто свихнулся, – пробормотал он, и снова посмотрел на пустырь, а потом на большой кирпичный дом напротив и направился к нему. Он помнил, что дом был очень хорошим, под стать людям, жившим в нем. Там жили Льюисы, и у них тоже была дочь, с которой он ходил на танцы, ездил на пикники, работал на сенокосе. Если они по-прежнему живут зедсь , то должны знать, что же случилось.
– Льюисы? – переспрасила крупная краснолицая женщина, отворившая дверь на звонок. – Нет, Льюисы здесь не живут.
– Десять лет назад! – с отчаянием произнес Бэннинг. – Здесь тогда жили они, а там, где теперь пустырь – Бэннинги.
Женщина удивленно посмотрела на него.
– Я сама живу тут шестнадцать лет, а до того жила в том сером доме – вон, третий отсюда. Я в нем родилась. И здесь никогда не жили ни Льюисы, ни Бэннинги. А на пустыре НИКОГДА НЕ БЫЛО дома.
Она больше ничего не сказала. Молчал и Бэннинг. Тогда она пожала плечами и закрыла дверь. Бэннинг еще некоторое время смотрел на закрытую дверь, готовый грохнуть в нее кулаками, разнести в щепки, схватить краснолицую женщину и потребовать объяснений, что это значит – ложь, безумие или еще что-то.Потом он подумал, что нелепо выходить из себя. Должно же быть объяснение, должна же быть причина всему этому! Может, дело в дядином участке, может, они боятся, что я имею на него какие-то права. Возможно, поэтому мне и лгали,. пытаясь убедить в том, что я ошибся.
Но есть место, где он сможет все точно выяснить. Там не соврут.
Бэннинг быстро пошел обратно – к главной улице, и по ней – к мэрии.
Там он объяснил девушке-служащей, чего хочет, и стал ждать, пока она просмотрит записи. Девушка не слишком торопилась и Бэннинг нервно закурил. Его лоб был в испарине, а руки слегка дрожали.
Девушка вернулась с узкой полоской бумаги. Казалось, она раздражена.
– Дома рядом с номером триста тридцать четвертым по Холлинз-Стрит никогда не было, сказала она. – Вот выписка о владении...
Бэннинг выхватил из ее рук бумажную полоску. Там говорилось, что в 1912 году Мартин У. Уоллейс приобрел дом и участок N 346 по Холлинз-стрит вместе с прилегающим пустырем у Уолтера Бергстрандера, сделка тогда же и была юридически оформлена. Пустырь так никогда и не застраивался.
Бэннинг перестал потеть. Теперь его бил озноб.
– Послушайте, – обратился он к девушке, – посмотрите, пожалуйста, эти имена в архиве. – Он нацарапал на бумажке имена. – В списке умерших. Джесс Бэннинг и Илэй Робертс Бэннинг. – Рядом с каждым именем он указал год рождения и год смерти.