— Я понимаю, к чему вы клоните, мисс Фэрлейн, но со своей стороны могу пообещать, что никаких недоразумений не будет. Я не хочу проблем в дальнейшем. Этот брак не продлится долго, поэтому прошу вас не знакомить меня с женщиной, которая может увлечься своей ролью или втайне будет мечтать, что я полюблю ее. Этого не произойдет, — закончил он довольно твердо. — Я не влюбляюсь и не собираюсь быть женатым слишком долго.
— Можете не бояться, что я найду вам женщину, которая будет пытаться соблазнить вас, мистер Стоун, — жестко сказала она. — У меня до сих пор нет никакого желания вообще с кем-то вас знакомить.
Потом Натали будет спрашивать себя, зачем она сделала то, что сделала. Было ли это только из-за денег или нашлись другие мотивы?
Деньги манили ее. Такая сумма! Она смогла бы выплатить долг родителей и обеспечить их старость. Когда она получит второй миллион, а она была уверена, что амбициозный Стоун провернет сделку с Хельсингером, она выплатит деньги за свой дом и, возможно, сможет съездить на море. Она уже устала сводить мужчин и женщин. Ей хочется и самой наконец-то обрести семейную жизнь.
Несмотря на неудачные отношения с Брэндоном, Натали верила, что еще выйдет замуж. И у нее будет семья. Когда три года назад Натали основала агентство, то верила, что придет день — и она сама встретит своего принца.
Но что-то произошло с ней после разрыва с Брэндоном. Она стала агрессивной по отношению к мужчинам. Просто не могла верить им. К тому же мужчинам не нравился ее довольно жесткий характер… В общем, после Брэндона у нее не было ни одного любовника, и это начинало тревожить.
— А как вам моя кандидатура? — вдруг произнесла Натали.
— Ваша?!
Неприкрытое изумление в его голосе задело ее.
— Да, моя. А что во мне не так?
Не так в Натали было только то, что она ему очень нравилась.
Держать руки подальше от мисс Фэрлейн будет довольно тяжело, особенно долгими ночами на яхте Хельсингера. Но почему она не хочет предложить ему своих клиенток? И он внезапно понял, почему. Натали хотела получить деньги сама!
— Я так понимаю, вы надеялись на более молодой вариант? — спросила она, сверкнув голубыми глазами.
— А вам сколько лет? — немедленно задал он вопрос.
— Мы с вами ровесники. Мне тридцать четыре.
Его брови поползли вверх. Он бы дал ей на несколько лет больше. Хотя это, скорей всего, из-за ее ужасного костюма.
— Я могу выглядеть моложе, — сказала она с некоторой гордостью, — и эффектней, если вам нужно именно это.
— Мисс Фэрлейн, что мне нужно, так это жена, которая сможет убедить Чака Хельсингера в том, что она безумно влюблена в меня. Вы сможете это сделать?