Площадь перед университетом была заставлена сотнями мотороллеров – яркими, сверкающими, разноцветными. Бирюзовые, розовые, фиолетовые – они напоминали майских жуков.
Марьяна зашла в маленькое кафе на виа Корсо, взяла капуччино. Ее спросили, будет ли она пить кофе у стойки или на улице (ее знания английского едва хватило, чтобы понять вопрос и кое-как ответить). Оказывается, тот же самый кофе на улице стоит в три раза дороже, чем у стойки, – на улице человек просидит гораздо дольше. Марьяна ответила, что будет пить на улице, и долго наслаждалась мягким зимним солнцем, разглядывая огромный помпезный памятник Виктору Эммануилу.
Потом она постояла в пестрой шумной толпе у фонтана Треви, наслаждаясь сверканием и плеском потоков воды и журчанием разноязычной туристской речи, бросила в фонтан монетку, соблюдая обязательный ритуал путешественника.
Затем у основания Испанской лестницы она купила три белых розы – они должны были играть роль опознавательного знака при встрече с покупателями – и отправилась на место встречи, на пьяцца Навона.
Там она села за столик уличного кафе возле фонтана Четырех рек, поставила свои розы в принесенную официантом вазочку, заказала легкий коктейль и стала ждать.
За две минуты до назначенного времени на площади показалась живописная троица. Судя по тому, что возглавлявший ее представительный плотный мужчина в элегантном темно-синем пальто, с тяжеловесным, обрюзгшим и надменным лицом римского патриция нес в руке три белые розы, именно с ними Марьяне предстояло иметь дело. Следом за «патрицием» шел худощавый подвижный молодой блондин в длинном сером плаще, которого Марьяна посчитала переводчиком, замыкал шествие крепыш в спортивной куртке, по скучающим внимательным глазам которого сразу был виден телохранитель. Троица уверенно направилась к Марьяниному столу, «патриций» по-английски спросил разрешения сесть, поставил в Марьянину вазочку свои розы и перешел на безукоризненный русский:
– Мы не знали, что нам придется иметь дело с дамой, причем с очаровательной дамой. Разрешите представиться: Иннокентий Аргунов. Сегодня я буду выполнять функции переводчика и, скажем так, доверенного лица, поскольку вы, как я понимаю, итальянского не знаете и английский, наверное, в недостающем объеме, а господин Манчини, – он кивнул на молодого блондина, – к сожалению, не владеет русским.
– А вы эмигрант? – с интересом взглянула на него Марьяна.
– Можно сказать и так. Лучше было бы сказать, что мне выпало счастье многие годы прожить в этой прекрасной стране. Но это так, лирика. Давайте перейдем к делу. Господин Манчини выражает надежду, что операция прошла удачно и вы доставили необходимый предмет.