– Ох, здравствуйте, Виктор Викторович!
– Марьяна, дорогая, что случилось, на вас просто лица нет! Простите, вы позволите мне называть вас так просто, без отчества?
Все ясно, он уже клюнул. Она тут же рассказала ему жалостливую историю, что оставила дома ключи, приехала сюда к мужу, а его нет, он давно ушел неизвестно куда, и дома его тоже нет, и когда он будет, неизвестно, и что ей теперь делать, тоже неизвестно, придется ехать домой на метро и стоять на лестнице до прихода мужа.
Разумеется, Богданов не мог бросить такую очаровательную женщину в таком бедственном положении, он посадил ее в машину, а по дороге, чтобы скоротать время до прихода мужа, завез в кафе. Сам он пить не мог, за рулем, а Марьяна выпила чутьчуть коньяку, сделала вид, что опьянела, стала кокетничать. Богданов был доволен, поглядывал на нее маслеными глазками – видно было, что он созрел. Они расстались, нежно улыбаясь друг другу.
Через несколько дней муж стал жаловаться Марьяне, что Богданов его буквально выпирает в командировку в какую-то Тмутаракань на военный объект, где велись работы по одному из немногих оставшихся в институте военных заказов. Марьяна внутренне изумилась той прыти, которую развил Виктор Викторович Богданов, хотя он был на несколько лет постарше ее мужа. Она успокоила, как могла, Леонида Петровича и, хоть выглядел он плохо, уговорила его ехать в командировку, чтобы отвлечься от беспокойных мыслей.
Леонид Петрович сильно сдал в последнее время: он плохо спал ночью, жаловался на радикулит, под глазами у него залегли синие круги, щеки обвисли. Но блондинку свою он никак не хотел бросать, это Марьяна чувствовала. Блондинка помогала ему держаться в форме. Досконально изучив своего мужа за десять лет супружеской жизни, Марьяна могла с уверенностью утверждать не только то, что у него была любовница, но даже по каким дням они встречались. Так, она определила, что встречался Леонид Петрович со своей девицей раз в неделю, по средам, при этом Марьяне даже не понадобилось унижать себя слежкой. Просто в среду вечером муж приходил оживленный, глаза его блестели по-молодому, он был особенно ласков с Марьяной. Заряда бодрости хватало на четверг и пятницу, выходные муж проводил, лежа на диване с журналом, щелкая пультом телевизора, что было совершенно нехарактерно для него раньше; в понедельник и вторник на работу шел разбитый немолодой человек, в среду утром Леонид Петрович несколько оживлялся, шел на работу охотнее, а вечером Марьяна опять видела перед собой бодрого интересного мужчину с так красящей его благородной сединой.