— Это внутреннее дело Калифата, — сказал я. — Оно не имеет никакого отношения к текущей ситуации.
— Черта с два, — сказал Джерри. — Когда что-то происходит на моей станции, это никак не может быть внутренним делом Калифата. Свои внутренние дела вы можете решать на Леванте, не впутывая в это меня и других людей.
Что ж, в чем-то он прав. Играть втемную сейчас слишком рискованно.
— Хорошо, я скажу. Асад назвал меня своим наследником только для того, чтобы выяснить, кому это решение не понравится до такой степени, что за моей головой пришлют наемных убийц.
— Потрясающе, — сказал Джерри. — Почему здесь?
— Мы считали, что на космической станции вычислить потенциального убийцу проще. И обороняться тоже проще.
— Более тупого плана я не слышал, — сказал Джерри. — А вы не подумали, что, когда они придут за тобой, могут пострадать и другие люди?
— Подумали, потому и выбрали одну из самых ненаселенных космических станций вдали от основных транспортных маршрутов.
— Чушь какая-то, — сказал Джерри.
— Тем не менее другой версии ты не услышишь, — сказал я. — Потому что у меня ее нет и я играю именно по этому сценарию.
— А ты не допускаешь мысли, что тебя обманули?
— Я не знаю, — честно сказал я. — В изложении Асада все выглядело довольно логично.
— А теперь?
— Я уже сказал, что не знаю.
— Понятно, — сказал Джерри. — В других условиях я бы дал тебе расчет и попросил покинуть станцию в двадцать четыре часа. Нет, лучше в двенадцать, у тебя же есть собственный космический корабль. Кстати, теперь я понимаю, откуда у тебя собственный космический корабль.
— Но в наших условиях ты этого делать не собираешься? — уточнил я.
— Нет.
— Почему?
— Я хотел бы потребовать с тебя слово, что, пока ты остаешься на станции, ты в первую очередь являешься сотрудником службы безопасности и моим подчиненным, а не левантийским наследником, но сам понимаю, что это невозможно, — сказал Джерри. — Как думаешь, насколько ты ценен для Асада?
— Интерес академический?
— Нет.
— Я представляю ценность как агент, — сказал я. — Кроме того, он считает, что кое-чем обязан мне в прошлом. Но если тебе интересно, относится ли он ко мне, как к настоящему наследнику престола, — ответ отрицательный. И вообще, он собирается жить очень долго, и вопрос о наследовании не стоит поднимать еще лет пятьдесят как минимум.
— Если с тобой что-то случится, как он поступит? Надо сказать, что направление, в котором потекла наша беседа, перестало мне нравиться еще на предыдущем вопросе. А этот вообще сильно смахивал на угрозу.
— Он поступит так, как посчитает нужным, — сказал я. — Вполне возможно, что попытается отомстить, если месть не повредит другим его интересам. А почему ты спрашиваешь?