«А кто, собственно, пытается растолковать-то?», – упрямо поинтересовался дотошный и настойчивый внутренний голос.
– Кто, кто. Дед Пихто…. Если бы я знал. Может, кто-нибудь из странных обитателей Заброшенных Крыш? Или из тех, Кто живёт чуть Повыше?
Полчаса он усердно, не отлынивая, позанимался общеукрепляющей (по Владимиру Семёновичу Высоцкому) гимнастикой: приседал, отжимался, выполнял наклоны и махи руками-ногами. Хорошенько пропотев, принял контрастный душ, потом приготовил поздний обед, он же – ранний ужин. Манерничать и привередничать, конечно же, не стал, ограничившись всё той же яичницей с разными мясными и овощными наполнителями, да классическими бутербродами. От алкоголя вообще решил отказаться. Вообще – отказаться? Ну, в том смысле, что ограничился одной единственной банкой светлого пива.
«А что, спрашивается, дальше?», – с нескрываемым подвохом поинтересовался любопытный внутренний голос, которому пол-литра пива, явно, показалось маловато.
– Дальше – только Вечность! – пессимистично ухмыльнулся Ник. – Она же, мать её, Тщета, Тлен и полное Забвение…
Без пятнадцати десять, собрав нехитрый ночной продуктовый набор, он дисциплинированно, даже и не думая о разрешённом Миленой часовом опоздании, отправился на центральный наблюдательный пункт.
– Выспался, шевалье? – не оборачиваясь, непринуждённо поинтересовалась напарница на звук открывающейся двери (или всё видела на экране соответствующего монитора?). – Как выражаются наши генералы: – «Готов к труду и обороне, боец?». Причём, все генералы, без разбора: «фээсбэшные», «грушные», ментовские, армейские, штабные, стройбатовские…
– Готов, – задумчиво вздохнув, согласился Ник. – Почему бы и нет? Я так понимаю, что во время твоего дежурства не произошло ничего страшного, непонятного и экстраординарного?
– Не-а! – широко и беззаботно зевнула Милена. – Как принято говорить в скучнейших голливудских мелодрамах: – «Всё было бесконечно спокойно и утомительно благостно…». Только глюки – под ручку с фантомами – продолжают нагло и непринуждённо разгуливать везде и всюду. Вон, экран сорок девятого монитора демонстрирует – конкретно моему воспалённому сознанию-воображению, понятное дело – Чебурашку с длинным окровавленным кинжалом, зажатым в правой лапе. А в тридцать третьем мониторе совсем ещё молоденький Че Гевара склонился над цветной картой, развёрнутой на столе. Видимо, разрабатывает хитрый план мгновенного захвата Гаваны. Аура, ничего не поделаешь…. Впрочем, тебе, Николаша, наверное, видится совсем другое?
– Это точно! В сорок девятом я вообще никого и ничего не наблюдаю, а в тридцать третьем парочка рыжебородых, бесстыжих и наглый гномов грязно пристаёт к визуально скромной и невинной Белоснежке…. Иди, красавица, отдыхай! Кстати, по третьей программе скоро начнётся какой-то жутко интересный зарубежный фильм, типа – премьера…. Вот чёрт, забыл, как называется! Ну, рекламу ещё крутили целую неделю напролёт. Мол, Главный герой – очень крутой, симпатичный и правильный, но окончательно разочарованный в женской любви и верности. А Главная героиня – совсем ещё молоденькая, очень капризная и чрезмерно взбалмошная, начитавшаяся модных дамских романов…