Помолчали. Ник задумчиво чесал в затылке, пытаясь переварить полученную информацию. Кот же рассержено и презрительно фыркал, разбрасывая вокруг себя яркие изумрудно-зелёные искры, злясь на неких Всесильных, ленивых и хронически забывчивых – по его частному мнению…
– Может, и свою историю расскажете? – вежливо попросил Ник. – Ну, если это удобно, конечно.
Кот, если так можно выразиться, легкомысленно передёрнул «плечами»:
– Да полноте! Какие ещё сантименты между своими? Здесь, если честно, больше и заняться-то толком нечем. Слоняешься, слушаешь, в свою очередь рассказываешь всякое, делишься впечатлениями, даёшь советы, утешаешь, сплетничаешь. Библиотеку, правда, лет так сто двадцать тому назад удалось «пробить» на заброшенном чердаке. Сходим как-нибудь, обязательно. А история моя проста и незамысловата…
Много лет тому назад (вы, люди, это время называете Средними Веками), проживал я в одном симпатичном замке – в качестве любимого котёнка графской дочери. Её звали – Мари. Славная такая девчушка: добрая, ласковая, улыбчивая, кудряшки светлые. Она меня любила, ну, и я, соответственно, души в ней не чаял. Хорошо жили, беззаботно так, радостно…
Потом началась жестокая война, враги окружили замок, образовалась полная блокада, наступил голод. Нам-то, котам, много ли надо? Тут мышку поймал, там, извините за неаппетитные подробности, десяток-другой мух слопал. А людям приходилось совсем плохо, умирали они – один за другим – десятками, сотнями. Тогда-то мне и пришлось спрятаться в глубокий подвал замка: от греха подальше, чтобы не съели в запарке….
Сижу это я у себя тихонечко, никого не трогаю, умываюсь. Тут графская жена, шатаясь от слабости, спускается по ступеням каменной лестницы. Матушка моей Мари, то есть.
– Маркиз! Маркиз! (это моё тогдашнее имя), – зовёт ласково.
А в руке, заведённой за спину, стилет держит острый.
«Вот оно даже как!», – думаю, продолжая умываться. – «Нашли дурака! Как же, выйду…. Фигу с конопляным маслом вам всем! Неблагодарные и двуличные твари!».
Заплакала тогда графиня.
– Что же теперь делать? – жалобно так причитает. – Умрёт ведь доченька моя от голода, совсем плоха стала, слабенькая, шатается на ветру. Только одна надежда и оставалась – котёнка отыскать…. Маркиз, Маркиз! Иди ко мне! Ради любви к Мари! Маркиз!
Кот замолчал, смахивая лапой с морды нежданную крохотную слезинку.
– Ну, а дальше? – заинтересованно спросил Ник.
– Что «ну»? – неожиданно обиделся Кот. – Баранки гну! Вышел, конечно же, пень ясный!
– Стало быть, – предположил Ник. – Вас сожрать изволили?