Тело налито тяжестью, болью. Это значит: спал недолго, не отдохнул. Немедленно спать, приказывает Карцов самому себе, спать, набираться сил, ибо завтра… Но что предстоит завтра? С наступлением утра в гроте вспыхнет свет, начнется движение. А дальше? Потом огни погаснут и вновь будет ночь, к которой он придет еще более истомленный жаждой и голодом.
Разумно ли ждать? Не лучше ли действовать, пока еще не утрачена острота мышления, не иссякли силы?
Внутренний голос подсказывает: спустись к воде, переплыви лагуну и выйди там, где были подняты торпеды, — в этом месте и сейчас виден слабый отблеск света. Не откладывай, и тебе удастся добыть пищу и пресную воду, а может быть, и оружие. Спеши, пока вокруг темнота и спокойствие. Не жди, ни минуты не медли, ибо завтра может случиться такое, что сведет к нулю твои последние шансы на спасение!..
Голос этот столь требователен и настойчив, что Карцов непроизвольно сползает к краю расщелины.
Вот уже он на самом ребре обрыва. Ноги опущены к воде, которая где-то рядом…
Очнувшись, он рывком подтягивает колени, пятится. Он тяжело дышит. Подумать только, едва не оказался в западне! Стоило спуститься в воду, и он никогда бы не нашел дороги обратно…
Минуту назад ему было жарко. Сейчас сырость пронизывает спину, растекается по ребрам. А во рту будто стручки перца — язык, небо, гортань пылают в огне. Кажется, все бы отдал за кружку пресной воды!
Воспаленное воображение рисует картину: стол, накрытый белой прохладной скатертью, на столе запотевший стеклянный кувшин — и в нем вода, в которой плавают кусочки льда…
Как добыть воду, без которой он, кажется, и впрямь лишится рассудка?
— Спать, — упрямо бормочет Карцов, укладываясь в расщелине, — спать!..
Его будит свет — пульсирующий, необыкновенный. Карцов осторожно выставляет голову из-за скалы. Верхушка грота охвачена пламенем. Волны огня — красные, желтые, фиолетовые — мчатся навстречу друг дружке, сшибаются и исчезают, чтобы тотчас опять возникнуть. Временами кажется: вверху бушует жидкий металл, вот-вот он ринется в воду, и тогда чудовищный взрыв разнесет грот и скалу…
Конечно, Карцов знает о сталактитах. Но как сравнить сухие строки школьных учебников с тем фантастическим зрелищем, что открыли его глазам лучи прожекторов, направленные в купол подземелья!
А в гроте работают. У стеллажей, где, подобно гигантским патронам в обойме, рядком лежат торпеды, возится бородатый — тот, что вчера орудовал кувалдой. Он в фуфайке и вязаных брюках, в шерстяной феске и мягких войлочных башмаках. На нем пояс с большим пистолетом в расстегнутой кобуре.