– Черт! – Табадзе едва сдерживал нетерпение. – Я хочу взяться за эти материалы немедленно!
– Сейчас заедем ко мне домой, и я вручу тебе папки. Но давай еще раз: что мы сделали, что имеем… И план действий на завтра.
– Мало чего мы имеем, – невесело усмехнулся Арчил. – Идет поиск по нашим и милицейским картотекам двух реальных людей: Воротаева и Дакунина. Пока безуспешный. Если бы удалось достать хотя бы одного из них! Лучше – Воротаева. Кстати! Есть у меня одна идея. Вы хорошо помните докладную Федора Рябушкина о «дне рождения» Воротаева в помещении охраны музея? Толковый парень этот Рябушкин, умеет обращать внимание на незначительные детали. Никодим Иванович сидит в кресле, пока готовится застолье, наверняка в диком напряжении – уже приехал в музей граф Оболин со своими «телохранителями». Сидит и смотрит по телевизору велогонку по странам Европы. И… Вот странное дело! Болеет за польскую команду. С чего бы? Конечно, крохотная зацепка. Но вдруг? Я предлагаю обратиться к польским коллегам в Интерпол…
– Принимается! – азартно подхватил эту идею Миров. – Сегодня же перекинем в Варшаву и в Париж по факсу фотографию относительно молодого Воротаева и наши вопросы.
– Далее, – уже спокойно, даже меланхолично продолжал Табадзе. – Из того, что сделано. Задействованы наши люди на всех постах таможни, в аэропортах, на железных дорогах, на автострадах. Идет поиск – пока безуспешный – трех машин: фургона «Мерседес-бенц», красных «Жигулей-девятки» и белой «Волги». Знать бы мне, что этот конопатый водитель «Жигулей» до нас на Коле Корчном засветился, причем демонстративно, когда ребята квартиру Воротаева раскручивали… Вообще, Вениамин Георгиевич, ерунда какая-то с этими красными «Жигулями». Зачем им на рожон лезть? Пока можно только предположить, что они навязывают нам какую-то свою игру.
В салоне машины зазвонил телефон. Миров поднял трубку, слушал несколько мгновений, положив трубку, сообщил:
– Нашли белую «Волгу».