Она просто дура, сказала она себе, опуская глаза, чтобы скрыть испытываемое ею недовольство собой. Видя, как он устраивается поудобнее у горящего камина, она, взяв в руки кружку, прошла в середину комнаты, заставляя себя отвлечься от него и рассмотреть интерьер.
Его дом в городе был роскошно отделан, но безлик. Здесь все было по-другому. Старинные вещи были великолепны, видно, что они тщательно выбирались, и за ними ухаживали с любовью. Но больше всего ее привлекли несколько развешанных здесь акварелей, так что она моментально забыла о его присутствии, державшем ее в тревожно-нервном состоянии.
Все акварели были выполнены в простой и вместе с тем изысканной манере, как и та картина, которую она видела в его комнате там, в городе. На них был изображен этот дом, долина, и теперь она поняла, почему он вначале показался ей немного знакомым. Подпись на каждой картине была одна и та же; Элен Тюдор. - Моя мама.
Селина вздрогнула от неожиданности. Он подкрался к ней сзади, и его голос, его руки, обнявшие ее за плечи, застали ее врасплох. Затем ласково произнес:
- Успокойся, киска. Я не собираюсь тебя проглотить, по крайней мере сейчас. Ну и что ты о них думаешь?
- Очаровательные. - Ее невразумительный ответ совершенно не отражал ее чувства, она понимала. Однако она никак не могла совместить расчетливую интриганку, о которой ей говорила Ванесса, с женщиной, которая с таким чувством и вкусом могла рисовать такие картины.
Адам сказал сухо:
- За несколько лет до смерти она стала достаточно известной художницей, так что она могла сама назначать цену своим картинам. Но она была слишком скромным, слишком непрактичным человеком, чтобы наживаться на этом. Жаль, что ты не успела с ней познакомиться. Это была необыкновенная, добрая и талантливая женщина.
Неожиданно и очень остро Селина почувствовала, что ей тоже жаль, что она не была знакома с Элен Тюдор, и, растерянно глядя на него, она проговорила:
- Ванесса сказала, что она была холодной, расчетливой и неразборчивой в связях, - и тут же покраснела, укоряя себя за столь жестокие слова. - Адам лишь пожал плечами, не принимая ее слова близко к сердцу.
- Конечно, а что еще могла она говорить? Как еще могла она объяснить свою ненависть к женщине, родившей ребенка ее мужу. Не забывай, до рождения Доминика у нее было три выкидыша, и ей сказали, что она не сможет вообще иметь детей. Она должна была убедить себя, что мать ребенка ее мужа - женщина недостойная, как еще могла она пережить все свои разочарования, чувство собственной неполноценности, которые так ее мучили?