2
До сих пор центр всегда находился вне человека, творчество всегда оттеснялось на обочину, в пригороды. Урбанизм хорошо отражает приключения оси вокруг которой в течение тысячелетий организовывалась жизнь. Древние города вырастали вокруг укреплённых или священных мест, храмов или церквей, на точке соединения между землёй и небом. Рабочие города окружают своими грустными улицами цех или комбинат, в то время как административные центры контролируют бесцельные авеню. Наконец, новые города, вроде Сарселя или Мурана, уже не имеют центра. Всё упрощается: ориентир, предлагаемый ими, находится где—то ещё. В лабиринтах, где можно только потеряться, запрещена игра, запрещены встречи, запрещена жизнь, подделанная под километрами стекла, в квадратной сети артерий, на вершине бетонных обитаемых блоков.
Центра угнетения больше нет, потому что угнетение находится повсюду. Позитивность этой разъединённости: каждый начинает осознавать, в своём крайнем одиночестве, необходимость сначала спастись, выбрать себя в качестве центра, построить, отталкиваясь от субъективности, мир, в котором каждый будет чувствовать себя как дома.
Ясное возвращение к самому себе является возвращением к источнику других, к источнику социального. До тех пор пока индивидуальное творчество не станет центром организации общества, у людей не будет иных свобод кроме свободы разрушать и быть разрушенным. Если ты думаешь за других, другие будут думать за тебя. Тот, кто думает за тебя, судит тебя, сводит тебя к своей норме, отупляет тебя, потому что тупость рождается не из недостатка ума, как думают придурки, она начинается с отказа от самого себя. Вот почему, считай того, кто спрашивает тебя, что ты делаешь и почему, своим судьёй, а следовательно своим врагом.
«Я хочу наследников, я хочу детей, я хочу учеников, я хочу отца, я не хочу самого себя», так говорят опьянённые христианством, независимо от того, происходит оно из Рима или из Пекина. Повсюду, где правит такой дух, происходят только несчастья и неврозы. Моя субъективность слишком дорога для меня, чтобы я доходил до поисков совета от других или до отказа от чужой помощи. Речь идёт не о том, терять себя или нет в других людях. Любой, кто знает, что должен считаться с коллективом должен сначала найти себя, потому что от других он может получить лишь отрицание самого себя.
Усиление субъективного центра обладает настолько особенным характером, что даже больно говорить об этом. В сердце каждого человека есть потайная комната, camera obscura. Только у интеллекта и грёз есть доступ туда. Заколдованный круг, в котором объединяются мир и я, в котором нет ни одного желания, ни одной мечты, которая не сбывается. Там, где вдыхается воздух времени, растут страсти, прекрасные ядовитые цветы. Словно некий фантастический и тиранический бог, я создаю себе вселенную и царство над существами, которых никогда не будет без меня. Юморист Джеймс Тёрбер продемонстрировал на нескольких очаровательных страницах, как мирный Уолтер Митти представляет себя бесстрашным капитаном, знаменитым хирургом, бесстрастным убийцей, окопным героем; и всё пока он ведёт старый Бьюик, чтобы купить собачье печенье.