— Моих солдат накорми как следует, лошадям овса да побольше.
— Да, да, господин!
— Через пятнадцать минут мне и господину Муру подать ужин.
— Да, господин.
Тем временем солдаты притащили дрова и распаливали костер. Пленников, под присмотром часовых, оставили на улице.
Костер разгорелся яркий, а имперские солдаты не спешили ложиться спать, тем более что предрассветный холод пробирал до костей даже сквозь теплую одежду. Спальники тоже не спасали.
Командир, наконец, распорядился перевязать Ярата — в его планы входило доставить саоми к императорскому дворцу живым, ведь за это обещали дополнительную награду. И, тем не менее, был отдан приказ часовым в случае попытки бегства стрелять на поражение: все-таки, лучше мертвый преступник, чем сбежавший.
* * *
— Ярат!
Он не откликнулся, и я негромко, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, позвала еще раз:
— Ярат!
Ну, наконец-то! Ярат медленно повернул голову, посмотрел на меня, чуть щурясь, и снова прикрыл глаза. Ладно, по крайней мере, он живой, а я-то испугалась…
Рядом с ним на «почетном» карауле остались четыре человека, а я наблюдала и удивлялась — они что, всерьез опасаются, что Ярат попробует удрать? Да он же едва шевелится! Хотя… оно и понятно. Если б меня так перемотали, я бы, наверное, вообще задохнулась.
Сидеть на холодной земле было неприятно, и я постоянно ворочалась, а потом вспомнила, что наш узелок, заботливо собранный Нэлией, остался в лесу, на полянке, и стало совсем тоскливо.
Солнце поднялось высоко, и ярко светило сквозь нарядные белые облачка в высоком небе. Все та же повозка с темным пятном на прикрытых мешковиной досках негромко поскрипывала, встряхиваясь и подпрыгивая на ухабах. Ярат спал, и мне тоже удалось вздремнуть, но ненадолго — наверное, я что-то говорила во сне, и это рассмешило одного из наших сторожей. Его хохот меня и разбудил.
Вечером похолодало, небо затянуло тучами, а в сумерках перед моими глазами закружились белые мошки первых снежинок. Я замерзла окончательно. Руки были связаны за спиной, пальцев я давно не чувствовала, но готова была поспорить, что они сейчас бледно-голубого цвета.
— Милый девушка замерз? Нехорошо. Надо беречь наш заложник.
Иностранец достал одеяло из своей сумки и бросил его мне. Солдат, стороживший нас в повозке, укутал меня, и я, хотя меньше всего хотела принимать помощь от господина Мура, из-за которого, собственно, мы с Яратом и попали в плен, не отказалась, не попыталась гордо сбросить одеяло с плеч, а постаралась завернуться поплотнее, спрятала подбородок и пожалела, что меня не укрыли с головой. Тепло быстро разморило и, убаюканная поскрипыванием колес и размеренным перестуком копыт, я уснула.