— Он решил, что все лавры принадлежат ему одному, и только он может выследить Стрелка. Он насмотрелся боевиков больше, чем надо. Но супермена из него не вышло. Стрелок слишком опасен, чтобы ломать голову в одиночку.
— Ему просто нужен был отпуск, — возразил другой, — отпуск домой, и все.
— … под подол жене. Он был таким же маменькиным сынком, как и ты, и сукиным сыном к тому же.
— Нет, ему нужен был только отпуск, — упрямо произнес другой.
— В любом случае он устроился неплохо.
— Ну что же ты, ну что же?.. — скулила она у него за спиной.
— По-моему, мы не одни, — встревожился тот, который пошутил о мадере.
В этот момент Он положил палец на курок.
— Брось свои штучки, — зло произнес напарник, — это плохо кончится.
Курок был тугим — Он тянул изо всех сил.
— У меня плохое предчувствие… — сказал тот, первый, уже чуть-чуть уступчиво.
Он слился с ружьем, стал его продолжением, перстом, пулей.
— Думаешь, Стрелок? — ехидно спросил напарник.
Сложно было представить их мертвыми.
— Чихал я на Стрелка. Вот твоя мамочка…
Палец свело от боли.
— Вольф, — начал другой, — поцелуй меня в задницу, ты ведь знаешь, я ничего не боюсь… — и вдруг. — Мы попались!!!
— Молчи, дурак! — закричал жандарм и бросился вперед.
И тогда Он выстрелил — почти вслепую, потому что рубиновый зайчик пропал, и пришлось целиться вдоль ствола.
Выстрелил, и в стекле возникло оплавленное отверстие с вывернутыми наружу краями и разлетающимися каплями. А те двое снаружи застыли с разинутыми ртами и стали падать, как оловянные солдатики, — один на тротуар, другой — на витрину магазина. Потом фигуры странно исказились. Он сразу не понял — в чем. Потеряли объемность, сделались, словно вырезанными из бумаги, и стали втягиваться в то, что образовалось и крутилось между ними — в то, что Он всегда наблюдал издали, но никогда вблизи, — розовый, пульсирующий шар. Вначале втянулись туловища и головы, потом мелькнули краги с болтающимися шнурками. И шар словно выпустил воздух — сжался, сколлапсировался, стал рубиновой вспышкой — совершенно не в масштабе улицы и домов, и беззвучно пропал, растаял, испарился.
— Вот как это бывает, — произнесла она изумленно. — Я и не знала.
— Падамелон не зря сидел в подвале, — согласился Он и похлопал по стволу.
— Да, — сказала она, — теперь я понимаю…
— Нам здорово повезло, — облегченно сказал Он. — Могло быть и хуже.
***
Листья шуршали под ногами, как забытые желания. Он давно не помнил с собой никого рядом, и теперь ему было даже немного приятно.
— Не беги так быстро, — попросила она.
— Я и не бегу, я убегаю, — пошутил Он.