Теперь слева виднелась площадь, а вправо убегала широкая улица с некогда белой двойной линией посередине, сейчас заметенной тонким слоем песка и мелких камней вперемешку с сухими, желтыми листьями.
Правда, белая линия еще кое-где была видна, потому что здесь регулярно пробегали машинки, и за ними оставался широкий мягкий след.
Где-то здесь должен быть еще один патруль.
Он обнаружил его даже легче, чем ожидал, и подумал, что эти опаснее. Он даже не понял — чем. Просто опаснее, и все тут — может быть, тем, что не курили, а выжидательно замерли в тени кинотеатра и были собраны и насторожены. Их даже было бы трудно заметить, если бы не блеск часов, на которые один из них периодически поглядывал, вскидывая руку и отворачивая манжет униформы.
Они явно чего-то ожидали. Быть может, вечерней инспекции, смены или еще чего-то. Потом один из них осторожно высунулся и посмотрел в сторону площади.
Ну, конечно же, и эти были новичками. Желторотыми, неопытными, прошедшими самое большее — курс обучения в какой-нибудь марсианской спецшколе, где раздел человеческой психологии ведет бумажный червь-теоретик, едва ли читающий даже отчеты экспедиций.
Желторотые и наглые, но до смерти напуганные — точно, и от этого не менее опасные. И связь они держали визуальную дальше по улице, где, должно быть, находился еще один пост.
Он наблюдал за ними минут десять, все время отбрасывая мысли, что где-то справа должна быть еще одна пара. Они просто обязаны быть там. И это его волновало больше всего. Но сколько ни изучал дома напротив, ничего так и не обнаружил, и решил, что на этот раз интуиция его подвела.
Солнце садилось, и Он ждал. Теперь те, с площади, пустят машинку и, может быть, даже сделают снимок улиц, а потом будут анализировать и воображать, что совершили важное дело, запечатлев в пространстве его след.
Валяйте, подумал Он, только побыстрее.
"Бух-х-х… Бух-х-х…" — совсем рядом рушились балконы. Клубы пыли таяли в воздухе.
Он устроился в книжной лавке. Он никогда не пользовался этим местом, но лавка оказалась удачным наблюдательным пунктом, и отсюда можно было видеть часть центральной улицы, весь рынок и вдали — площадь с грудой ржавых машин с уже привычным голубоватым туманом у самого основания троллейбусных дуг. Если присмотреться, то можно было обнаружить, что туман все время переливается, словно вытекает снизу и струится вверх. Когда-то в бинокль Он насчитывал от пяти до двадцати пересекающихся потоков и не был уверен, что правильно подсчитал.
В магазине пахло библиотечной пылью и сыростью. Когда-то, в самом начале, Он имел привычку возить с собой небольшую библиотеку, пока не обнаружил, что почти в любом городе можно было найти нужную книгу. Но от этого они не утратили для него ценности. Он и сейчас осторожно и почти любовно снимал их с полки и перекладывал на пол. Так было удобнее стрелять — полка была прекрасной подставкой для Громобоя.