— Итак, ты уже поиграл с ней на компьютере, - защекотал ухо Ломакса шепот Ким.
От ее дыхания зачесалась шея. Он поднял голову с невинным видом человека, поглощенного работой.
— С кем? - спросил Ломакс рассеянно.
Он заметил, что Ким тоже несла тарелку с желе.
— Не притворяйся. После обеда она заставила тебя прочитать то, что напечатала, в кабинете Берлинза. Что это было? Любовные письма?
— Ким!
— Отрицать бесполезно. Макмэхон тебя видел.
Этот Макмэхон просто великолепен. Должно быть, утыкал скрытыми камерами всю обсерваторию.
— Она всего лишь попросила меня прочитать то, что напечатала для Берлинза, понятно?
— Господи, Ломакс, наверное, ты ей нравишься. Ну и как ощущения? Сознания не терял?
— Нет, зато проколол степлером палец.
— Вот балда. Покажи-ка мне.
Ким перестала есть, чтобы изучить следы степлера. Она подняла его палец к губам и запечатлела на нем смачный поцелуй с ароматом желе.
— Да перестань же, ради всего святого!
К своему неудовольствию, Ломакс неожиданно оказался в поле зрения Джулии.
— Да брось, я загораживаю ей вид. Ты же знаешь, я могла бы загородить собой весь Канзас.
Ломакс надеялся, что Ким не имеет в виду свои габариты. Он так и не понял, прозвучала ли в ее тоне горечь.
— Итак, что за подозрительные бумаги ты читал для нее? Якобы…
Ломакс безнадежно пожал плечами:
— Да просто записки. Некоторые идеи.
Он попытался придать голосу безразличие, но без особого успеха. Ким перестала жевать и посмотрела на него с умным видом:
— Да? И какие же идеи?
Ломакс задумался.
— Я как раз размышляю над этим.
К его удивлению, Ким сменила тему разговора:
— Угадай, сколько свиданий ей назначено?
— Кому?
— Ты знаешь. Угадай - сколько?
Однако Ломакс действительно не понимал.
— Три! Одно деловое - с Берлинзом, одно личное - на конце Доберменова поводка и, наконец, эксклюзивное - с принцем Чарлзом.
Ломакс посмотрел на стол, где сидела Джулия. Рядом с ней расположился англичанин, высокий и рыжеволосый, он рассказывал что-то смешное. Англичанин говорил громко, улыбающиеся слушатели склонились к нему.
— Кроме того, сегодня ночью Добермен собирается сводить ее к телескопу.
Ломакс заметил, что Джулия всего лишь вежливо улыбается, в то время как прочие надрывались от хохота.
— Хочешь узнать о ней кое-что интересное? Хотя, может быть, я не должна говорить тебе… Нет, точно не должна.
Ломаксу страшно хотелось узнать, что имеет в виду Ким. С нечеловеческим усилием воли он промолвил:
— Ну и ладно.
— Молодец, просто молодец. Но я же вижу, что ты хочешь знать.
Ломакс надеялся, что на лице его не отражается никаких чувств.