Молодость (Леонов) - страница 65

Степан медленно выздоравливал. Спал он тревожно: мучили чудовищные кошмары. А пробуждаясь, лежал с закрытыми глазами, о чем-то думая и не говоря ни слова. Что-то взвешивал и постигал в эти невольные часы досуга на границе жизни и смерти. Лишь иногда спрашивал мать глухим, ослабевшим голосом, как идут на деревне дела, и снова умолкал.

Однажды к избе подъехал всадник на вороном жеребце. Легко, бесшумно спрыгнул у порога, хотя казался грузноватым. Оправляя на ходу зеленую гимнастерку, козырнул:

— Здорово, мамаша!

И осторожно прошел в сени.

«Батюшки, кто же это?» — испугалась Ильинишна,

Приезжий опустился на корточки и долго, с беспокойством рассматривал больного.

«Доктор», — решила Ильинишна, ревниво следя за каждым движением чужого человека.

Появилось новое опасение: не увезли бы Степана в городскую больницу, оставив ее, старуху, изнывать от неизвестности.

Но приезжий не собирался увозить Степана. Он вышел, расседлал коня и поставил его в холодок, где меньше донимали мухи.

— Не могу себе простить, — сказал он взволнованно, подходя к Ильинишне, — ведь я только сегодня узнал о возвращении Степана… Узнал случайно: из показаний Ефима, усмирявшего жердевских кулаков. Раньше-то я наводил справки насчет друга, а потом изверился, перестал.

Заметив, что старуха смотрит на него в недоумении, добавил:

— Я Быстров.

— Быстров?! — ахнула Ильинишна с радостью и сомнением в голосе…

Сколько раз слышала она от Степана про его друга, Баню Быстрова, пропавшего на границе! Как горячо молилась за этого неизвестного ей, но близкого человека!

— Ванюша… голубь желанный, — тихо промолвила она, смахнув заскорузлыми пальцами со щеки слезу. — Жив! Опять со Степой встретились, вышли на одну тропочку…

— Вышли! Боялся я за Степана, очень боялся…

У военкома было круглое, веселое лицо, говорил он просто, располагающе.

— Ты, мамаша, не убивайся. Доктор Маслов, который перевязывал Степана, сказал мне, что больному нужен только покой.

Из полевой сумки Быстров достал бинты и вату. Затем вытянул стеклянную банку, наполненную свежим золотистым медом.

— Говорят, мамаша, мед от всех болезней помогает.

— Помогает, истинная правда. Дай тебе царица небесная здоровья!

— Хотел прихватить еще одно старинное лекарство… Да строгий больно доктор, не разрешил, — с сожалением промолвил Быстров.

Ильинишна возразила:

— На винишко Степан не падок.

Сидя на пороге, они беседовали шепотом. С материнской участливостью Ильинишна расспрашивала Быстрова о доме, о семье. Она жалела, что ему после возвращения из плена не удалось повидать родных. Партия послала его с отрядом в Орловскую губернию вытрясать из кулацких тайников захороненное зерно. Потом он стал военкомом.