— Я принесла с собой настойку из кореньев ти, но не знаю, подойдет ли она.
— Вот это будет в самый раз.
“Ну хорошо, допустим. Но что делать дальше? Взять разве это подмножество и…”
— Вот, а теперь руби филе на равные кусочки…..
“Если размерность пространства многочленов от одной переменной степени не выше w равна w + 1, тогда размерность пространства однородных многочленов степени 2 от трех переменных х, у, z равна 6. Это все уже давно известно, но вот вещественная размерность этого комплексного многообразия пространства, которую он тут берет…”
— А запасная циновка для Влада у нас найдется?
Влад потер глаза рукой и посмотрел на другую сторону обрыва. В темноте бесшумно двигалась цепочка факелов, но он этого даже не заметил.
“Да почему тоже шесть? Должно быть четыре… Ошибки вроде нет, ну-ка, еще раз проверю”.
— Сколько у тебя было женщин до меня?
— Много и ни одной… Перестань, Транни, я ведь тоже могу тебя стукнуть…
— Что это значит — много и ни одной?
— А то и значит. Ты — моя единственная женщина, Транни. Я хочу с тобой жить.
— Я тоже. Мы будем жить в огромном городе, наш дом будет доставать до неба…
— Нет. Здесь мы жить не сможем. Мы улетим отсюда, Транни. Там, далеко, нет моря. Только красная каменистая пустыня. И куча полезных ископаемых… И там ни одна сука не будет интересоваться, с кем я живу…
— Ты говоришь слова, которых я не знаю. Что такое “пустыня”? “Полезные ископаемые”?
— А что такое “сука”, ты знаешь?
— Я так поняла, это могущественное злое божество, которое может испортить нам жизнь.
— В самую точку, детка.
— Поцелуй меня еще раз.
— Давай лучше…
“Так вот зачем ему была нужна производная!”
Влад заплакал от радости.
На траву упал желтый прямоугольник света из открывшейся двери дота.
— Слышь, ты, Оппенгеймер, — услышал он голос Дитриха. — Иди спать.
Влад перестал всхлипывать, вытер слезы рукавом, собрал листочки. Он касался их так, словно они были величайшей драгоценностью на земле. И в тот момент так оно действительно и было.
Земляне смогли вырваться в космос два века назад, почти сразу после Великой Чистки, когда была решена проблема с топливом для кораблей. Но корабли такого типа могли летать только в Солнечной системе. А в этих серых листочках из низкопробной бумаги, в этих закорючках, малопонятных для непосвященных, заключался способ достичь других звезд.
Влад шел к доту, путаясь в траве. Перед его глазами мелькали иные солнца. Иные, удивительные миры с пышной, незнакомой растительностью. И — может быть — даже иные разумные существа, с которыми можно будет…
В памяти Влада вдруг всплыло лицо Су Вонга. Так мало похожее на человеческое — плоское, с рудиментарным третьим веком в уголках глаз и широким носом. Влад вздрогнул и очнулся от грез. Перед ним чернели деревья, которых не осталось нигде больше на Земле, необычные и удивительные. Никитский ощутил аромат цветов, столь же прекрасных, сколь чудесен был их запах.