Возбуждение Мотаева передалось всем. Смеялись дружно.
— Ты, Володя, — приказал капитан стрелку-радисту Князеву, — случись что, меня заменишь. В качестве командира машины. Командование боем переходит к лейтенанту Вулыху. Порядок обычный.
С этими словами он поднялся на свое сиденье и, высунувшись из люка, наклонился влево от его открытой крышки, держа в правой руке ракетницу.
— Всем приготовиться! — раздалась команда Мотаева. — Давай, Степан, на малом, вдоль насыпи. Да не газуй ты!
Машина, вздрогнув, поползла вперед.
— За башней, за башней держитесь! — снова послышался голос Мотаева. — Без десанта танкистам труба, а будете торчать по сторонам, быстро вас растеряем… Скобы берегите! Не выпускайте!
Показалось, что над головой хлопнула пробка от шампанского. На позеленевшее, как газон под весенним солнцем, днище танка легли угольные тени. Мягко закрытый люк прервал шипящий треск ракеты. Мотаев опустился на командирское сиденье. Кочергин заглянул в триплекс бортового перископа башни. В режущем глаза зеленом свете ему предстал алый накал концов выхлопных труб, затем медленное вращение ленивца и передних катков соседней машины. Они ее обгоняли. Ракета погасла, и все исчезло.
«До чего же слеп танк!» — с новым чувством оглядывал лейтенант тесноту стальной коробки.
Сзади, быстро набирая обороты, все яростнее рокотал дизель. Машина наклонялась вправо, поднимаясь по насыпи.
«Маловато конструкторы над зрением танка попетрили! Ночью экипажу совсем худо приходится!»
— Есть обзор! — неожиданно резко прозвучал в наушниках голос капитана, прильнувшего к окулярам панорамы. — Вниз, Степан, сразу полный давай!
Водитель выжал фрикцион, включая передачу. Мотор взвыл, и Кочергина плотно прижало спиной к опорному кольцу поворота башни, затем его бросило вперед. Танк резко накренился по ходу и снова выровнялся.
«Перемахнули!» — оперся на кольцо Кочергин, чувствуя, как уходят в сторону его ноги.
Капитан, прицеливаясь, энергично вращал маховики поворота башни и вертикального угла наклона пушки.
— Вижу огонь из блиндажа, фугасным заряжай! — обожгла слух команда.
Выдернув из гнезда магазина тяжелый унипатрон, Кочергин загнал его в казенник и невольно отпрянул вправо. Затвор тут же мелькнул в рамке гильзоулавливателя между ним и Мотаевым и медленно встал на место.
«Нет, не дотянешься! — заряжая пушку по команде уже осколочным, покосился Кочергин на окуляры панорамы. — Обидно, так ничего и не увижу! Надо бы вместо Князева! Рацию-то знаю», — мелькали обрывки мыслей.
Машина резко замедляла ход и снова рывком устремлялась вперед, неожиданно разворачивалась, подскакивала, проваливалась, ударяясь днищем о что-то твердое, скрежещущее. Временами казалось, что танк делает сложные движения в трех плоскостях, не касаясь земли, но она тут же напоминала о себе многотонными ударами снизу, от которых ребра шлемофона с силой стукались о крышку люка, а ноги отрывались от днища. Степан, ловко орудовавший рычагами управления, и Володя, уже сменивший диск своего пулемета, оказывались то впереди от него, то справа, и снова описывали стремительный полукруг в другую сторону.