— Это совершенно особенный случай!
Харон теперь причалил к берегу и недовольно размахивал когтистой лапищей.
— ЭТОМУ ПЛЫТЬ НЕЛЬЗЯ.
— Он уже зашел далеко… Пожалуйста, выслушай нас! Окажи нам эту честь, ведь мы намного меньше тебя! Как давно навещали тебя живые?
— НЕ ТРУДИСЬ МЕНЯ ОБВЕСТИ! ОН ПЛЫТЬ СО МНОЙ НЕ ДОЛЖЕН! ЧЕЛНОК ДРУГОЙ ЕМУ НАЙДЕТСЯ!
— Харон, с отказом своим не спеши! — попросил мой проводник. — Силы выше нас отправили его в этот путь.
Харон смотрел с неодобрением, как будто взглядом проникал в самые постыдные уголки моей души. Я так крепко прижимал к себе пылающую стрелу, что боялся, как бы не занялась одежда, но нуждался в этом тепле, чтобы противостоять страшным глазам.
Харон снова повернулся к Франческо.
— МОЖЕШЬ ГОВОРИТЬ.
— Мы просим позволения пересечь реку. Мы принесли тебе плату. — Франческо слегка поклонился и протянул золотую монету.
— ЭТО ПЛАТА ЗА ОДНОГО.
— Конечно, ты прав.
Франческо знаком показал, что теперь моя очередь. Я покачал головой. «Кто берет с собой в галлюцинацию деньги?» Однако итальянец похлопал себя по груди, напоминая мне о том, что я носил.
Я снял монетку с ангелом со шнурка и опустил в Харонову клешню. Он особенно внимательно рассмотрел ту сторону, на которой архангел Михаил убивает дракона. Странное выражение скользнуло по лицу лодочника — он не то что бы чуть улыбнулся, но в изгибе уродливого рта мне почудилось что-то очень близкое к улыбке. Харон посторонился к борту своей лодки и взмахом руки пригласил нас на борт. Франческо кивнул:
— Мы глубоко признательны тебе за великодушие!
Паромщик окунул шест в смердящие воды и толкнул нашу лодку на середину Ахерона. Челнок, изукрашенный черепами и прядями человеческих волос, был сделан из гнилого дерева, но влага не проникала в зияющие дырки на носу. Повсюду вихрились небольшие водовороты, утягивали на дно вечно тонущие тела. Время от времени Харон веслом лупил грешников по головам.
Чуть поодаль две до странности знакомые фигуры рвались все ближе к парому. Мужчина и женщина. Но я отвлекся на чей-то крик, совсем рядом с лодкой. Один из грешников вдруг захлебнулся тошнотворной жижей, а остальные топили его в волнах. Цепляясь за что только можно, он оторвал чью-то ногу и утащил с собой на дно.
Заметив мое отвращение, Франческо проговорил:
— Все они здесь не случайно. Ад — это личный выбор каждого, потому что спасение доступно всем, кто его ищет. Проклятые сами выбрали свою судьбу — тем, что специально ожесточали свои сердца.
Я не мог согласиться:
— Никто не выберет проклятие!
Франческо покачал головой: