— Но ведь избежать его так легко…
Смутно знакомая пара теперь была так близко, что я точно узнал в них (настолько точно, насколько возможно, учитывая тление) Деби и Дуэйна Майкла Грейс. Они умоляли меня о помощи, тянули ко мне руки с переломанными пальцами, но орды грешников без устали отпихивали их прочь. Может, Деби удалось бы ухватиться за лодку, если бы Дуэйн не цеплялся за жену из страха утонуть в одиночку. Она отвечала тем же; оба пытались опереться друг на друга, оттолкнуться от скученных тел. Они боролись меж собой и оттого лишь вместе ушли под воду.
Вскоре Харон высадил нас на противоположном берегу и направил лодку назад, в смрадную кутерьму.
— Кажется, я справился неплохо, — пробормотал я, не сумев изобразить улыбку. — Ведь Данте после встречи с Хароном хлопнулся в обморок?
От Ахерона берег уходил в гору, и Франческо двинулся первым.
Поначалу подъем был плавный, но вскоре сделался почти вертикальным. Нам пришлось цепляться за что только можно, просовывать пальцы в щели. Пальцев у меня недоставало, и взбираться было сложно. Я был вынужден без конца перекладывать горящую стрелу из одной руки в другую. Чем выше мы поднимались, тем сильнее били порывы влажного ветра.
Франческо посоветовал мне вложить стрелу в ножны Сигурда. Мне это показалось не очень хорошей идеей; вряд ли мои звериные шкуры защитят от огня… Все же я послушался совета. По бедру щекоткой затанцевали язычки пламени, но одежда почему-то не загорелась.
Человеческие тени носились в вихрях бури вокруг нас, бились точно рыбы на крючке. Я знал, кто это: души прелюбодеев, терзаемых страстями на земле, и присужденных к тому же в Аду. Надо полагать, моя собственная карьера в порнографии и мне не сулит ничего хорошего. Я спросил у Франческо, здесь ли закончу однажды свои дни.
— Ты не знал страстей, — прокричал Франческо, — пока не встретил ее!
Имя называть ни к чему — мы оба понимали, о ком он.
Я пытался не слушать завываний ветра и людей, и, наконец, худшее осталось позади. Когда уже можно было не цепляться за скалу, пальцы мои так и застыли в скрюченном виде, словно клешня перепуганного краба.
В горах показалась тропинка, и мы сошли в более жаркое место. Я сложил руки над огоньком стрелы и, едва пальцы наконец-то стали двигаться, принялся снимать верхний слой шкур викингов. Вспомнив советы Сигурда, выбрасывать я их не стал.
Сворачивая шкуры, чтобы удобней было нести, я заметил, что ампутированные пальцы сделались чуть длиннее, а под мышками растут редкие волосы — там, где были выжжены все фолликулы. Я коснулся черепа — на нем тоже появилась щетина. Шрамы как будто слегка рассосались, побледнели… Миллион раз я ощупывал свое тело — как слепой, заучивающий текст, напечатанный шрифтом Брайля, — однако на этот раз сюжет изменился.