Это можно сравнить с попыткой прислушаться к разговору: невозможно сосредоточиться на словах, если вслушиваться одновременно в тиканье часов на стене, и гул машин на улице, и шаги в коридоре, и дыхание мужчины рядом с женщиной, которая прихлебывает чай. Нельзя воспринимать все звуки одновременно; остается слушать лишь того, кто говорит. Вот так же и с бесчисленными голосами человеческого тела.
Слушаешь собственные мысли, а все остальное отключаешь.
Но теперь я могла объять каждый голос внутри. Я слышала все эти сущности, как будто расходящиеся внутри меня золотыми кругами. Я могла их попробовать, и на вкус они были как спокойствие. Они касались меня словно музыка…
Видишь? Я хотела бы объяснить, но не умею! Это выше человеческих сил! Те, кто думает, будто можно пересказать извечную природу Божественности, никогда ее не испытывали.
Три сущности выделились средь остальных в этом внутреннем хоре и выступили вперед. Хотя они не приняли физических форм, я все равно определила в них людей, какими они были некогда прежде, хотя в реальной жизни знала только одного — отца Сандера. Второй был Мейстер Экхарт, а третья — Мехтильда Магдебургская.
Я догадалась, что это не фокус, не трюк, но драгоценный дар. И восприняла как нечто совершенно естественное, когда отец Сандер дал понять, что рад снова оказаться рядом со мной. Слов не было, я скорее чувствовала, как его мысли трутся о мои собственные. Схожим образом ощущалось и когда ко мне обращались Мейстер Экхарт и сестра Мехтильда. Наш «разговор» был калейдоскопом ослепительных вибраций.
Они объяснили, что явились не за тем, чтобы забрать меня, ибо я пока не готова. Я не умерла как нужно, я еще не закончилась. Они помогут мне достичь готовности умереть, для чего и были назначены моими Наставниками.
«Почему меня не отсылают в Ад? — мысленно передала я. — Я убила своего любимого!»
Это бывает по-другому. Ева согрешила, когда съела яблоко, и в наказание ей было грехопадение. А за проступки твоей жизни? Что за искупление потребно?
«Это не мне решать…»
Как раз тебе! Судьба увела тебя от Служения Богу и сделала орудием смерти. Ты раскаялась?
«Нет! — Даже перед лицом Вечности я не забыла жизнь с тобой. — Пусть я нарушила монастырские клятвы, пусть тем самым предала свою настоятельницу и Господа Бога, но никогда я не предавала себя. Я оставалась верна своему сердцу и никогда не раскаюсь в любви! Это единственный мой великий поступок…»
Три Наставника поняли, что даже при смерти я стану держаться за любовь к тебе. Разумеется, все это они видели не в первый и не в последний раз.