В тот первый день Государь и Государыня обедали одни и вечер провели только вдвоем.
Императрица потом рассказывала Лили Ден, что когда они пошли в ее будуар, то Государь потерял контроль над собой и стал горько рыдать. Императрице было очень трудно его успокоить. Она говорила ему, что для нее муж и отец важнее, чем Император, трон которого она разделяла.
На следующий день, наблюдая разнузданность солдат охраны и их неряшливый вид, Государь сказал Лили Ден:601
«Вероятно, все идет к концу в России, так как без закона, повиновения и уважения - Империя существовать не может».
Когда Государыня спросила супруга о последних его днях в Ставке, Император ответил:
«Некоторые моменты там были очень тяжелыми. Моя мать ехала со мной по городу, который был повсюду украшен красными флагами и красной материей. Моя бедная мать не могла смотреть на эти флаги… но их вид меня не волновал. Все это казалось мне глупым и бесполезным. Поведение же толпы было удивительным контрастом с этой революционной выставкой: люди становились на колени, как это бывало раньше, когда проезжал наш автомобиль».
«Мне было трудно проститься с Воейковым, Ниловым и Фредериксом. Они не хотели меня покидать…»
Далее Император рассказал, как на платформе станции Могилева, когда он уезжал, стояло несколько девочек. Они старались привлечь его внимание. Он подошел к окну. Тогда девочки стали просить написать для них что-нибудь. Государь написал на бумаге свое имя и передал им. Но дети продолжали стоять на платформе. Глубоко растроганный этими воспоминаниями, Император сказал:
«Они благословили меня, эти бедные девочки. Я надеюсь, что их чистое благословение принесет нам счастье».
О генерале Рузском Государь сказал следующее:
«Генерал Рузский был первым, которй поднял вопрос о моем отречении от трона. Он поднялся на поезд во время моего следования и вошел в мой вагон-салон без доклада».
Император, как пишет Лили Ден, все время беспокоился о том, что его отречение и волнения в стране могут пагубно отразиться на готовящемся наступлении на фронте…
Кто же осмелился дать распоряжение, чтобы арестовать Царскую Семью и содержать ее под стражей во дворце Царского Села? Этот вопрос возникал, вероятно, у многих.
В книге М.П. Никулиной и К.К. Белокурова «Последние дни Романовых» приводится выписка из журнала заседаний Временного правительства №10 от 7го марта 1917 года.602 Там сказано, что в заседании участвовали:
министр-председатель кн. Г.Е. Львов, министры: военный и морской А.И. Гучков, иностранных дел - П.Н. Милюков, путей сообщения - Н.В. Некрасов, финансов - М.И. Терещенко, обер-прокурор Святейшего Синода - В.Н. Львов и товарищ министра внутренних дел - Д.М. Щепкин.