Жильяр видел, как Государыня волновалась. Она ходила по комнате и разговаривала сама с собой. Потом, обратясь к Жильяру, сказала:
«Да, вот так лучше. Я отправлюсь с Императором, а Вам доверяю Алексея».
В это время в комнату вошел Государь. Императрица сказала ему:
«Это решено. Я отправляюсь с тобой, и Мария будет сопровождать нас».
Император ответил:
«Хорошо, если ты этого хочешь».
Было решено, что с Царской четой поедут: князь Долгоруков, доктор Боткин, камердинер Государя Чемодуров, горничная Императрицы Демидова и камердинер Великих княжен Седнев. Из государевой охраны назначались ехать восемь офицеров и солдат.
Все послеобеденное время Царская Семья провела в комнате больного Наследника. Вечером Императрица сидела на диване с двумя своими дочерьми. Лица их распухли от слез. Во время чая Государь с Государыней были молчаливы и серьезны. Впечатление у Жильяра тогда создалось такое, что Царская чета была готова принести в жертву все, даже свою жизнь, если это потребуется для спасения России.
После одиннадцати часов вечера все собрались в большом зале. Здесь Император с Императрицей прощались со всеми. Они каждого целовали. Почти все плакали.
В три с половиной часа утра во двор въехали «экипажи». Пьер Жильяр записал в своем дневнике:
»… это ужасные тарантасы, из коих один только имеет откидной верх. Мы отыскиваем на заднем дворе немного соломы, которую мы расстилаем на дно экипажей и постилаем матрас в тарантас, предназначенный для Императрицы…»
В четыре часа Царская чета вышла из комнаты Цесаревича. Они и Великая княжна Мария прощаются с остающимис Царевны плачут. Император находит для каждого ободряющее слово и старается казаться спокойным. Государыня просит Жильяра не спускаться вниз, а идти в комнату Наследника, который остался весь в слезах в своей постели. Через несколько минут раздается шум отъезжающих тарантасов. Три Великие княжны - Ольга, Татьяна и Анастасия, поднимаясь к себе, рыдают…
В книге следователя Соколова написано,655 что комиссар Яковлев очень почтительно разговаривал и держал себя с Государем. Увидя, что Государь только в одной шинели, комиссар забеспокоился и приказал принести для Государя еще что-нибудь. Был принесен плащ. Когда Император садился в сибирскую «кошеву», Яковлев стоял на крыльце и держал руку под козырек.
Дочь доктора Боткина Т.Е. Мельник, давая показания, рассказывала:
«Комиссар Яковлев шел около Государя и что-то почтительно говорил ему, часто прикладывая руку к папахе… Все это (подводы) со страшной быстротой промелькнуло и скрылось за углом. Я посмотрела в сторону губернаторского дома. Там на крыльце стояли три фигуры в серых костюмах и долго смотрели вдаль, потом повернулись и медленно одна за другой пошли в дом».