«Я бы сказал, что в нем чувствовался «жандарм», но не хороший, дисциплинированный солдат-жандарм, а кровожадный, жестокий человек с некоторыми приемами и манерами жандармского сыщика… Родионов, как только появился у нас, пришел в дом и устроил всем форменную перекличку. Это поразило меня и всех других. Хам, грубый зверь сразу же показал себ.. Была в это время всего на всего одна, кажется, служба в доме. Латыши обыскивали священника; обыскивали грубо, ощупывая монашенок, перерыли все на престоле. Во время богослужения Родионов поставил латыша около престола следить за священником. Это так всех угнетало, на всех так подействовало, что Ольга Николаевна плакала и говорила, что если бы она знала, что так будет, она и не стала бы просить о богослужении. Когда меня не впустили больше в дом, я и сам не выдержал и заболел: слег в постель».
Из показаний няни Царских детей А.А. Теглевой:
«Про Хохрякова я не могу сказать ничего плохого. Он не играл значительной роли. Заметно было, что главным лицом был не он, а именно Родионов. Это был гад, злобный гад, которому, видимо, доставляло удовольствие мучить нас. Он это делал с удовольствием… Он запретил на ночь запирать комнаты даже княжен, объясняя, что он имеет право во всякое время входить к ним…»
20-го мая Царских детей поместили на тот же пароход «Русь», на котором они прибыли в Тобольск. Зверь-Родионов запер каюту, в которой находились Цесаревич и матрос Нагорный. Даже доктор не мог прийти к больному мальчику ночью. Родионов запретил и Великим княжнам запирать дверь их каюты. Матрос Нагорный не мог этого выдержать и стал кричать на Родионова:
«Какое нахальство! Больной мальчик!…»
Нагорный держал себя смело и этим предрек себе свою судьбу. Он был расстрелян большевиками.666
В книге Эдварда Радзинского приведено одно письмо, где говорится, что солдаты охраны на пароходе «Русь» думали пойти ночью к Великим княжнам и воспользоваться ими. Но кто-то или что-то помешало им выполнить этот зверский замысел.667
Через два дня Царские дети прибыли в Тюмень. Там пришлось несколько часов ждать поезда. Больной Цесаревич изнемогал. Когда поезд прибыл, Великих княжен и Цесаревича посадили в классный вагон. Туда же поместили: Татищева, Гендрикову, Буксгевден, Шнейдер, Эрсберг (помощницу А.А. Теглевой) и матроса Нагорного. Остальных провели в товарный вагон.
23-го мая в 2 часа утра поезд с Царскими детьми прибыл в Екатеринбург. Но вагоны всю ночь катали по путям и только к 9-ти часам остановили между станциями Екатеринбург I и Екатеринбург II.
Шел мелкий дождь. Пьер Жильяр видел из своего вагона, как к станции подъехало несколько извозчиков, а к месту, где находились Царские дети, прошли четыре субъекта. Через некоторое время показался матрос Нагорный с больным Наследником на руках. За ним шли Великие княжны, нагруженные чемоданами и другими вещами. Жильяр хотел выйти из своего вагона, чтобы помочь Царевнам, но его грубо втолкнули обратно. Тогда Жильяр занял место у окна и продолжал наблюдать. Великая княжна Татьяна шла последней. На руках она несла свою маленькую собачку и с трудом тащила тяжелый чемодан. Ее ноги попадали в грязь и ей нести такую тяжесть было не по силам. Нагорный хотел ей помочь, но его грубо толкнул назад один из комиссаров. Пьер Жильяр пошел к выходу вагона, чтобы проститься с Царскими детьми, но часовой его не пустил. Он и не думал тогда, что видит Княжен и Цесаревича в последний раз.