На Дворцовой площади собралась большая толпа, уже наэлектризованная слухами о выстрелах. Из толпы стали раздаваться оскорбительные выкрики в сторону солдат.
Первой стала стрелять рота Преображенского полка. Приказ открыть огонь по Дворцовой площади был дан С. Васильчиковым. После двух залпов на месте остались убитые и раненые.
На Васильевском острове тоже стреляли по баррикадам. Там рабочие громили магазины.
Теперь уже произошел перелом в поведении рабочих. Выстрелы их больше не пугали. Слышались проклятия, вопли, и они уже не бежали, а шли под огонь.
Что-то страшное творилось в этот день в городе Петербурге не только на земле, но и на небе. Утром оно покрылось серо-белой мглою, и мутно-красное солнце дало отражение: на небе появилось три солнца. Около трех часов дня показалась необычная для зимы яркая радуга. Вскоре она потускнела и началась снежная бур
Как будто Господь указывал народу Своему, по какому пути он мог идти - к Святой Троице, и по какому пути он пошел - к революции, к хаосу и к безбожию.
В местных отделах «Собраний русских фабрично-заводских рабочих» не только молодые, но и верующие пожилые рабочие как бы помутились в разуме. Они в исступлении топтали ногами не только портреты Царя, но даже и святые иконы.
Только к одиннадцати часам вечера удалось войскам водворить в Петербурге порядок.
Точное количество пострадавших осталось неизвестным. Правительство занизило цифры, революционеры их завышали. По официальным данным убито было 128 человек, ранено - 360. «9-е января»- стало днем начала революционного движения в России.
Министр Внутренних дел Святополк-Мирский созвал в тот же день вечером совещание, где хотел выяснить, кто дал распоряжение стрелять. В результате расследования было установлено, что командиры не получили приказа открывать огонь. Они действовали согласно общим уставным положениям.
Император Николай II глубоко переживал события «кровавого воскресенья». В своем дневнике он записал:38
«Господи, как больно и как тяжело» .
Он уволил Святополк-Мирского и градоначальника Петербурга Фуллона. Государь пожертвовал из своих личных средств 50 тысяч на пострадавших и принял у себя в Царском Селе депутацию от рабочих.
Дальнейшая судьба главного лица событий «9-го января» - отца Георгия Гапона была следующей:
Спрятанный Рутенбергом о. Гапон остригся, чтобы его не узнали, и стал рассылать прокламации рабочим, где говорилось: «Отомстим же, братья, проклятому народом царю … бомбы, динамиты, - все разрешаю». Вскоре он уехал в Париж и поселился в семье Евно Азефа, где вступил в партию эсеров.