— Они готовы избрать другого? — спросил Ковок-ма.
— Сыновья не пойдут за тем, кого не могут понять. Они думают, что ты ведешь себя глупо.
— И ты тоже так думаешь?
— Я не могу понять, почему ты обучаешь Хорька нашему языку, почему ты одарил его целительным волшебством.
— Я и сам не до конца понимаю, — признался Ковок-ма. — Возможно, потому, что она не такая, как все.
— Она? Ты его уже называешь «она»?
— А тебе это кажется странным?
— Конечно! — воскликнул Зна-ят. — Сроду такого не слыхал. Назвать животное «она». Это неправильно.
— Почему?
— Это разрушит уважение к тебе. А ты нужен нам как вождь. Ради Мут ла, избегай встреч с этим Хорьком. Вашавоки до нас нет дела, они о нас не заботятся; глупо заботиться о них.
— Она для меня — как любимая коза, не больше.
— Если твои товарищи станут голодать, ты пожертвуешь этой козой?
— Тва, — ответил Ковок-ма.
— Прежде всего ты должен думать о своих сородичах. Вашавоки не такие, как мы. Они опасны и непредсказуемы.
Ковок-ма вспомнил о том, как Хорек вспылила сразу после того, как он исцелил ее.
— Я вижу мудрость в твоих словах, — со вздохом проговорил он.
— Ты перестанешь вести себя странно? — спросил Зна-ят.
— Хай.
Зна-ят улыбнулся.
— Ты всегда больше думал о других, чем о себе, вот почему тебя так сильно уважают. Я горд тем, что я в родстве с тобой.
— Такие слова согревают мне грудь, — ответил Ковок-ма. — Я рад, что ты поговорил со мной.
На следующее утро Тарен осмотрела спину Дар. Она поразилась, увидев, что раны затянулись коростой, а кожа вокруг них потеряла припухлость.
— Карм милостива к тебе, — сказала она. — Многие девушки умерли после порки. Но шрамы у тебя останутся.
— Мерданту Колю это будет все равно, — заметила Нена. — Когда она будет ложиться на спину, шрамов видно не будет.
Дар бросила на Нену укоризненный взгляд. Нена в ответ улыбнулась.
Дождь закончился, и солдаты рано снялись с места. Направляясь к расквашенной дороге, Дар видела, как крестьяне возвращаются к тому, что осталось от их припасов. Им предстояло трудное лето и еще более тяжелая зима. И все же они не сопротивлялись, поэтому другие их пожитки не тронули.
Ну а за свои старания Нена и Кари получили только по кругу колбасы.
Дар пошла рядом с Лораль. Они снова подружились, но разговаривать с Лораль Дар было зачастую нелегко. Слишком многие разговоры были болезненны. Дар не расспрашивала Лораль о доме, о родных, потому что они были потеряны навсегда. Предстоящие роды казались не благословенным, а зловещим событием. Теперь верхом блаженства для обеих стали еда и отдых, но и того и другого им недоставало. И все же они могли молча выказывать друг другу поддержку, а это Дар было нужнее всего.