Я свернула на улицу, где жила Алина.
– Ты что, с ума сошла?! Он такой маленький! Что я буду с ним делать?
– Алина, посиди с ним, пожалуйста! Я сейчас привезу молочные смеси.
– Так он же плакать будет! — продолжала упираться Алина.
– Поест — не будет. Сытые, они не плачут.
– Ага, не плачут! Знаем мы… Вон, у соседей за стеной ребенок, так когда он был маленьким, и днем и ночью орал.
– А вот чтобы не орал — для этого есть соска-пустышка.
– Она меня еще учить будет! Нет, Полина, не могу я с грудными… Ну был бы он хоть немного постарше, можно было бы с ним мячик покатать. А с этим мне что делать?
– Покачаешь на руках. Ну некому мне больше его отдать, пойми!
– Ой! Вот ужас-то!
Алина бочком подошла к сумке-переноске, стоявшей на диване, и осторожно взглянула на младенца.
– Все, мне пора ехать. Сейчас смеси тебе закину — и за Юлианой, на дачу! Она, представь, еще ничего не знает!
Алина проводила меня до двери:
– Ты только побыстрее смеси привези!
– А ты не оставляй ребенка без присмотра!
Вручив Алине целый набор разных молочных смесей и баночек с детским питанием, я вновь села в машину и поехала на дачу.
Юлиана с Иннокентием играли в футбол во дворе.
– Настоящий футболист должен иметь сильные ноги, — услышала я ее голос, — сможешь ты присесть, скажем, пятнадцать раз?
– Смогу! Тетя Маша, смотрите!
– Раз. Два…
Я вошла во двор:
– Привет будущим звездам российского футбола!
– Тетя Таня, а я ноги тренирую!
– Молодец, Иннокентий! Ты по маме не соскучился?
– А разве карантин в школе уже закончился?
– Заканчивается! Ну ты пока погуляй во дворе, а мы с тетей Машей домой пойдем, нам поговорить надо.
В кухне Юлька сразу схватила меня за руку:
– Что? Что с Ванечкой? Ты его… привезла?!
– Тихо ты! Руку оторвешь, «тетя Маша»!
– Полина, раз ты говоришь, что надо вернуть Кешку матери…
– Да, да, только потише! Все в порядке. Ванечка твой уже у Алины. Сейчас поедем в город, завезем пацана матери…
– А как мы его ей отдадим? Она же шум поднимет, нас могут схватить!
– Юль, ты что? Кто собирается отдавать его матери прямо в руки? Кеша давно не маленький, отпустим его у дома, до квартиры он и сам дойдет.
– А, ну да… Что это я? А потом?
– Потом видно будет. Собирайся. Все мои подарки для Иннокентия сложи в этот пакет. Он его с собой заберет. Это ему компенсация за моральный вред от разлуки с матерью.
– По-моему, он неплохо себя чувствовал без нее.
Мы собрали в сумки все вещи, положили их в машину, усадили туда Иннокентия и, распевая во весь голос: «Какая боль! Какая боль! Аргентина — Ямайка, пять — ноль!», направились в город.