— Если ты имеешь в виду Сергея, то правда.
Ей совершенно не хотелось сейчас говорить на эту тему, тем более с этой незнакомой девушкой. Славянка сегодня и без того достаточно наговорилась об этом с незнакомцами. Машенька долго изучающе смотрела на девушку, но та сделала вид, что не замечает ее взгляда.
— Да, — наконец-то проговорила Машенька, — это похоже на правду.
— Что именно?
— То, что ты девушка Вепря. Он любил таких.
— Блондинок с синими глазами?
Славянка вдруг почувствовала себя обиженной. Ей было неприятно слышать, что до знакомства с ней у Сергея были другие женщины, и немало. В ней проснулся пещерный женский эгоизм, и даже то, что Сергей был мертв, не могло заглушить в ней этого чувства.
— Нет, цвет глаз и волос не имел для него значения, — сказала Машенька. — Я говорю о характере. Ему нравились вздорные и своевольные, уверенные, что с помощью своей красоты они могут перевернуть горы.
— Быстро же ты сложила обо мне мнение…
— Это нетрудно. Знаешь, почему ему нравились такие, как ты?
— Вздорные и своевольные? И почему же?
— Он умел их быстро очаровывать и превращал в своих рабынь, так что от их своеволия и следа не оставалось. Ему жутко нравилось наблюдать, как крутая телка на глазах превращалась в тихую, послушную овечку. Одно дело влюбить в себя романтическую дурочку и совсем другое превратить в такую дурочку прожжённую шмару.
— Он рассказывал тебе об этом в постели? — изо всех сил пыталась скрыть злость Славянка.
— Нет, я с ним не спала, — все с той же загадочной улыбкой ответила Машенька. — Я оказалась не в его вкусе.
— А если ты все-таки пришлась бы ему по вкусу, что тогда? Неужели отказалась бы?
Машенька засмеялась:
— А с тобой, оказывается, опасно связываться, ты умеешь защищаться. Похоже, что Вепрь не успел обработать тебя до конца. Что же ему, интересно, помешало?
— Видимо, то, что его убили.
Эта новость поразила Машеньку. Она замерла и растерянно приоткрыла рот, уставившись на Славянку заледеневшим взглядом. Трость выскользнула из ее рук и с глухим стуком упала на ковер, но она даже не сделала попытки её поймать. Прошла секунда, и застывшие черты на ее лице снова сложились в улыбку, сначала слабую и недоверчивую, но с каждым мгновением она становилась всё смелее, и скоро Машенька уже хохотала; точно так, как Павел, когда Славянка сообщила ему ту же самую новость. Но она смеялась недолго. Подняв с пола трость, вздохнула.
— Смешно, правда? — с ненавистью спросила Славянка.
— Извини, но я тебе не верю, — ответила Машенька. — Вепря нельзя убить.
Эти слова были сказаны без единой капли юмора, с полнейшей серьезностью. «Вепря нельзя убить». За прошедшие два часа Славянка дважды слышала эту фразу. Создавалось впечатление, что говорившие действительно верили в это.