— Пошли.
Парня звали Вадимом. У него была двухкомнатная квартира, в которой с порога чувствовалась холостяцкая безалаберность. Обувь в прихожей была разбросана, вешалку Вадим, вероятно, прибивал из расчета своего роста — едва ли не под потолок, а пыль с зеркала не вытиралась лет семь как минимум. Но зато потолок в спальне, куда Славянка мельком заглянула, был разукрашен под звездное небо, а желтый ночник прилепился к потолку в виде обкусанной луны, сияющей в окружении знаков зодиака. Кровать ей тоже пришлась по душе. Вернее, это было самое настоящее лежбище — огромный высокий матрац занимал почти всю небольшую спаленку, от стены до стены, от окна и почти до двери. У стен были накиданы подушки, посередине на смятой простыне валялось скомканное одеяло.
Покачав головой, Славянка прошла во вторую комнату. Там Вадим уже старался вовсю. Выставив перед кушеткой низкий столик, он поставил на него бутылку шампанского с бокалами, подумав, принес из кухни плитку молочного шоколада, снова подумал и, побежал сооружать бутерброды. А у Славянки в этот момент начинал зреть самый первый во всей ее одиссее план Заперевшись в ванной, она занялась телом — мылила, терла, полоскала, самозабвенно сдирая с себя вею грязь колонии, тщательно отмывая каждый миллиметр кожи. Новый план требовал, чтобы от нее пахло настоящей женщиной, а не безликой потной воспитанницей колонии для несовершеннолетних.
Вытеревшись, она не стала надевать на себя свою одежду, иначе все ее старания пошли бы насмарку, а просто влезла в огромный хозяйский халат. Полы его тащились за ней по линолеуму, но она от этого выглядела еще милее.
Вадим оценил её по достоинству. Он завелся моментально: суетясь вокруг столика, поднял глаза и оцепенел.
— Какая ты красивая! — вырвалось у него непроизвольно.
Это был большой красный плюс в первой части ее плана. Славянка опустилась на кушетку, отломив дольку шоколада, изящно отправила ее в рот, искоса поглядывая на Вадима. Тот взял в руки шампанское. Раздался сухой хлопок, пробка врезалась в потолок и со стуком укатилась куда-то. Пена зашипела в бокалах. Вадим сел рядом с гостьей, пригубил шампанское и, прикрыв глаза, стал осторожно целовать ей грудь, белеющую между полами халата. Она прижала к себе его голову, поглаживая колючие светлые волосы. Шумно дыша, он стал заваливать ее на кушетку, Славянка помогала ему, а в ее прелестной головке уже холодно блуждали отрепетированные слова, которые она скажет ему завтра утром.
Они барахтались всю ночь, сначала в гостиной на кушетке, потом на полу, в кресле, в ванной, на кухонном столе, а когда наконец добрались до спальни и завалились на грандиозную Вадимову кровать, то остались там кувыркаться до самого утра.