- Слава те Господи, с Иваном худого не допустил, - подумалось Антипу. Краем глаза он глянул на буртасских стрельцов, засевших на вершине холма, оценивая, добросит ли стрелу до них. Но разочарованно отвернулся, и вновь сосредоточил свое внимание на основной группе буртасов. Тем более, рядом выпали из строя двое ратников, показывая, что чужие вои еще ой как опасны. Так опасен подстреленный хищник, который в последнем порыве отказывается от спасительных кустов и бросается прямо на охотника, стараясь добраться до его горла клыками, раздирая при этом в клочья его одежду. Однако, без малого четыре десятка лучников, засевших за бортами лодей и за спинами ратников с рогатинами, все-таки делали свое дело и выбивали воев из неспешно отступающей под прикрытием щитов и иногда огрызающейся толпы буртасов. Первую попытку взобраться на обрыв те отбили, опрокинув ринувшихся туда копейщиков, но потом сразу слаженно отступили, пытаясь уйти через старую пажить в лес. Однако, спустя несколько секунд ряд отяков с копьями уже прочно закрепился на обрыве, встав на одно колено, а вылезшие за ними стрельцы начали слитно, повинуясь командам воеводы, давать один залп за другим в сторону противника. Вот тех уже менее полутора десятков, вот еще один выпал из строя, держась за древко пробившей маску стрелы, вот сотник буртасов неожиданно споткнулся и его подхватили на руки, прикрыв щитами. Отяки с рогатинами попытались было приблизиться, чтобы взять на копье оставшихся и уже начали подниматься с колен, но тут же были остановлены криком воеводы, приказавшего не дергаться. Что им не надо было делать, копейщики не поняли, но послушно вернулись обратно к воеводе, оставшемуся на месте. И тут же вопль радости прозвучал из их рядов, ратники увидели, что за спиной буртасов уже выстраивается ряд переяславских щитов и поток стрел со спины выкашивает остатки вражеских воев, не успевших отойти до заветного подлеска… Еще немного, еще чуть, и сомнут, выбьют, задавят, заставят сложить мечи и луки… Нет, не заставят… Даже когда число буртасов сильно поредело, то вои не стали бросать оружие, и ждать, что их помилуют, взяв в полон и отдав потом за выкуп. Они отстреливались до конца, закрыв телами своего уже мертвого сотника. Пятеро… Двое… Один… Все. Стрельба со стороны переяславцев прекращается. Но не со стороны отяков, продолжающих лупить калеными стрелами по груде вздрагивающих тел. И только после надрывного второго окрика своего воеводы нехотя начинают опускать луки, садиться на землю… Кто-то сразу склоняется над ранеными, бежит обратно к лодьям. Воевода убирает в ножны так и не пригодившуюся саблю и устало подходит к Пычею: