— Всем немедленно пригнуться! — возбужденно закричал он и поднял над головой винтовку.
Дикие крики, вопли ужаса. Отодвигаемые стулья заскрипели по бетонному полу — всем не терпелось пригнуть головы и присесть.
— Н-е-е-е-т! — протестующе завизжал мистер Фаррадей. — Карл, не стреляй! Это очень ценный экземпляр! Не смей!
Вожатый выстрелил. Звук выстрела прорвался через ураган криков ужаса и плача. Горилла издал рычащий звук. Его большие лапы упали вдоль тела. Рот открылся. Темные глаза выкатились из орбит. Животное застонало и схватилось за грудь. А потом с жутким грохотом свалилось на пол.
Рокко больше не шевелился.
На какое-то мгновение в комнате повисла мертвая тишина. Только изредка доносился чей-то всхлип.
Я подтянулся и снова забрался на свое место. Наручники по-прежнему скрепляли мои запястья. И я все еще чувствовал прикосновение лапы гориллы к своей голове.
Холодные волны пробегали по моей спине. Я дрожал и жадно ловил ртом воздух.
Алонзо с двумя вожатыми стояли рядом с гориллой. Потом помощник директора лагеря выдернул что-то из груди животного и передал это мистеру Фаррадею.
Дротик.
— Шприц с транквилизатором, — объявил тот, держа дротик в высоко поднятой руке, чтобы все могли его увидеть. — Мы никогда не причиним вреда нашему лучшему актеру.
Он засмеялся.
Ребята облегченно вздохнули.
— Всем спасибо за отличную работу, — сказал мистер Фаррадей.
Алонзо со своими помощниками поставили гориллу на ноги. Ее голова беспомощно болталась. Затем они затолкали усыпленное животное обратно в клетку.
— Ну что, здорово мы вас напугали? — спросил Р. Б. Фаррадей. — Все было как на самом деле. Правда?
Вожатые проходили вдоль столов, освобождая наши руки от оков и проводов.
Мое сердце все еще бешено колотилось. Пот струйками стекал по лбу. Мокрая футболка прилипла к спине.
— Поэтому, — продолжал мистер Фаррадей, активно жестикулируя и вглядываясь в наши лица дикими глазами, — поверьте в настоящий ужас!
Я смотрел на него, пытаясь понять, что он задумал на этот раз. Интересно, как далеко он способен зайти, чтобы напугать нас? Насколько настоящим может быть ужас?
И, надо сказать, мне очень скоро представилась возможность выяснить это.
Мы с Тайлером вернулись в наш маленький домик и закончили раскладывать свои вещи. Я достал несколько плакатов со сценами из фильмов ужасов и повесил их над кроватью, но это не успокоило меня. Я до сих пор чувствовал себя испуганным и напряженным.
Тайлер, сгорбившись и крепко прижимая к груди сложенные руки, сидел и кусал свою нижнюю губу, из которой уже сочилась кровь. Мой брат всегда вел себя так, когда ему было по-настоящему страшно.