Кливи, молча дрожащий в углу, нервно потянул носом. Чонотакс медленно перевёл на него взгляд — парнишка испуганно икнул.
— Имеешь, — подтвердил Черно всё так же бесстрастно. — Собственно, я с самого начала понял, зачем ты притащил сюда этого… Мельничонка. Поди сюда.
Последние слова относились к мальчишке; Кливи дёрнулся и подошёл — будто его тянули на верёвочке.
Не обращая внимания на икания, сопение и прочие производимые парнем звуки, господин маг взял его руку и обернул ладонью к себе. Тихонько присвистнул:
— Да… Ретано, ты пришёл ко мне вроде как с ультиматумом. Докажи, мол, маг, свою невшивость, тогда посмотрим, иметь ли с тобой дело…
Я открыл рот, будто желая возразить. Черно покачал головой:
— Да ладно, молчи… Ничего особенного в этом нет. Никакой это не ультиматум. Так, нормальные деловые отношения… Можно, в принципе, представить себе колдунишку, который объявит тебе, что приговор снят, ты полгода прогуляешь в счастливом неведении, а тут трах-бах, несчастный случай…
Я проглотил слюну.
— Да, — продолжал Чонотакс, задумчиво глядя на Кливи, — я знаю, что мне надо от тебя, ты должен понимать, насколько я состоятелен… Парень, подойди, будь добр, к тому вот зеркалу и подыши на него.
Кливи повиновался — как кукла, которую дёргают за ниточки. Старательно вытянул губы и подышал на изморозь; белая струйка пара моментально проела зеркальную полынью, но не круглую, как следовало ожидать, а какой-то грибоподобной неправильной формы.
— Ладно. — Чонотакс снова опустил подбородок на сплетённые пальцы. — Иди, Ретано… Иди к жене, завтра получишь своего воспитанника… Парню повезло. Он тебе по гроб должен сапоги лизать, эдакий подарочек… задаром…
Я помедлил, потом, строго кивнув на прощанье, двинулся к двери; на пороге меня догнал отчаянный вопль Кливи:
— Господин Ретано! Не оставляйте меня! Заберите меня, я не хочу!..
В крике был такой непритворный ужас, что моя занесённая нога так и зависла в воздухе.
— С ума сдурел, — невозмутимо констатировал Чонотакс. — Эх, парень, тебе бы знать свою выгоду…
Я ушёл, неся в груди неприятное сосущее чувство.
Как будто я отдал живое существо алхимику для опытов.
* * *
Кливи дотопал до замка наутро — голодный, ошалелый и совершенно ничего не помнящий. Последним его воспоминанием был двор, пустынный и как будто безжизненный; о чём мы говорили с Чонотаксом, что и как проделывал господин маг с ним, непутёвым Кливи, — ничего этого он не знал и сам здорово удивлялся.
Надо сказать, что к этому моменту благоустройство замка, начатое с таким размахом, понемногу затихло — кончились деньги. Идею большого пира в честь приезда молодой жены пришлось отложить до лучших времён; по счастью, Алане замок нравился несмотря ни на что. Она находила удовольствие в том, чтобы блуждать по стылым комнатам, подниматься на башни и изучать покрытые паутиной святыни древнего рода; я немного опасался, не встретится ли ей в её странствиях призрак. То есть бояться, конечно, было особенно нечего, но и радости мало, я не имел понятия, каким образом такая встреча может на моей жене сказаться…