Подойдя шагов на тридцать, они остановились, опустились на землю и принялись посыпать головы пылью. Представьте только себе эту картину! Мы трое, одетые в синие одежды, и безобразный темнолицый слуга стояли под высоким, залитым солнцем небом, окруженные этими павшими ниц, размахивавшими руками страшилищами, одни из которых были совершенно похожи на людей, кроме еле уловимого отличия в выражении лиц и в жестах, другие — какие-то калеки и, наконец, третьи — до того обезображенные, что они походили на болезненные видения из ужасных кошмаров, а позади с одной стороны колеблющийся тростник, с другой — густые пальмы, отделявшие нас от оврага с его пещерами, а к северу — туманная даль Тихого океана.
— Шестьдесят два, шестьдесят три, — считал Моро. — Недостает четверых!
— Не вижу леопардочеловека, — сказал я.
Моро снова протрубил в рог, и при звуке его все зверолюди стали корчиться и ползать по земле.
И вот из камышей, украдкой, пригибаясь и стараясь за спиной Моро присоединиться к остальным, появился леопардочеловек. Я увидел шишку у него на лбу. Последним появился маленький обезьяночеловек. Остальные, уставшие ползать в пыли, бросали на него злобные взгляды.
— Довольно, — решительно произнес Моро, и вся звериная братия, усевшись на землю, прекратила славословия.
— Где глашатай Закона? — спросил Моро, и косматое страшилище склонилось до самой земли.
— Говори, — сказал Моро, и тотчас все собрание, преклонив колени, раскачиваясь из стороны в сторону и подбрасывая в воздух куски серы сначала правой рукой, а потом левой, снова принялось распевать свою удивительную литанию.
Когда они дошли до слов: «Не есть ни мяса, ни рыбы — это Закон», — Моро поднял тонкую белую руку.
— Довольно! — крикнул он, и сразу воцарилась мертвая тишина.
Мне кажется, все они знали и боялись предстоящего. Взгляд мой пробегал по их странным лицам. Видя, как они дрожат, какой ужас застыл в их глазах, я удивился самому себе, принявшему их некогда за людей.
— Этот запрет был нарушен, — сказал Моро.
— Нет спасения, — произнесло безликое косматое чудище.
— Нет спасения, — повторило за ним все собрание зверо-людей.
— Кто нарушил Закон? — крикнул Моро, обводя глазами их лица и щелкая хлыстом.
Я заметил, что у гиеносвиньи, так же как и у леопардочеловека, был смущенный вид. Моро замолчал, глядя в упор на существа, которые пресмыкались пред ним, помня испытанные ими нестерпимые страдания.
— Кто нарушил Закон? — повторил Моро громовым голосом.
Моро посмотрел прямо в глаза леопардочеловека таким взглядом, как будто хотел заглянуть в самую глубину его души.