Двери в церковь оказались заперты. Сколько бы Ливуазье не стучал, как бы громко и величественно не называл свои титулы, служители Эстера остались немы к просьбам герцога и не открыли ему. Тогда вампир стал шарить взглядом по многочисленным окнам, украшенным разноцветной стекольной мозаикой. Он дважды обошел церковь кругом. Наконец, остановился. Прищурившись, взглянул на закатное солнце, спрятавшееся за тучами. Вновь воззрился на окно и сказал:
— Кажется, нашел. Дуй за мной.
Веридий запрыгнул на стену и, не обращая внимания на то, что его могут заметить чужие взгляды, пополз вверх. Батури еще раз сплюнул — во рту поселился противный вкус гари и мертвечины. Обречено вздохнул и полез следом, даже не удосужившись спросить, к кому они, собственно, собрались?
* * *
Бенедикт был здоров, как бык, даром, что священник. Никогда не болел. Не знал, что такое сердце, с какой стороны оно находится и есть ли у него вообще. Хотя нет, последнее он все-таки знал. После встречи с высшим вампиром из дома Атис, первым и последним из этого рода, он понял, что сердца у него уже нет и никогда не будет.
Отец Бенедикт был вампиром.
Ему трудно далось перевоплощение, но желание жить вечно пересилило страх. Молодой священник решился на отчаянный шаг и не пожалел. Он сохранил свою молодость и привлекательность, а его долголетие стало предметом для долгих дискуссий внутри церкви, которые закончились на том, что Бенедикт никто иной, как Вестник Эстера. Всего один укус открыл для него новую жизнь. Из простого аббата приходской церквушки сделал главой Вестфальского Собора, а ко всему дал легендарное бессмертие.
Бенедикт был признателен герцогу Ливуазье из дома Атис за этот укус, без лишних проволочек выполнял его просьбы и категорично наставлял других эстерцев, что усадьбу почитаемого герцога, посвятившего себя служению богу, стоит обходить стороной.
Отхлебнув настойки, Бенедикт встал из-за стола и прошелся по своему кабинету, размещавшемуся на верхнем этаже вестфальской церкви на площади святого Марка, чаще называемой Торговой. Не выпуская из рук ароматный бенедиктин, служивший украшением для столов не только вампиров, но и ничего не подозревающих мирян, святой отец приблизился к вылитому из тончайшего серебра зеркалу и остановился. Только в этом зеркале он мог видеть свою красоту: широкоплечий, высокий, мускулистый — его богатырскую стать не скрывала даже серая ряса эстерца. Удивительно красивое лицо: большие черные глаза, бронзовая от загара кожа, густые вьющиеся волосы, орлиный нос, массивный подбородок и тучные, сходившиеся на переносице, брови. На вид — статный воин, вышедший прямиком из легенд. Бенедикт понимал, почему перед ним млеют дамы и вешаются на шею, даже несмотря на церковную рясу. Ах, прекрасным мирянкам он никогда не отказывал, с самоотверженностью священника отпускал грехи вдовушкам, или наставлял на путь истинный виновных в измене.