Дон Жуан (Байрон) - страница 122

На первую страницу
И «провиденьем» — стран порабощенных.
6
Иди к столу! Я все сказал, поверь!
Но вспомни, как наешься до отвала,
Солдату, охраняющему дверь,
Чего-нибудь послать бы не мешало:
Он тоже ведь сражался, а теперь
Его уже не кормят, как бывало
Никто не отнимает благ твоих,
Но что-нибудь оставь и для других.
7
Я не хочу вдаваться в рассужденья,
Ведь ты велик, ты выше эпиграмм!
Был в Риме Цинциннат, но отношенья
Он никакого не имеет к нам.
Ты, как ирландец, любишь, без сомненья,
Картофель, но его не садишь сам;
Сабинская же ферма, к сожалению,
Народу обошлась в мильон, не менее.
8
Великие к наградам безучастны:
Эпаминонд, освободитель Фив,
Скончался — это знаем мы прекрасно,
На похороны денег не скопив…
И Вашингтона славят не напрасно!
Великий Питт был с нацией учтив
(Что патриоту каждому любезно)
И разорял отчизну безвозмездно.
9
Ей-богу, даже сам Наполеон,
Пожалуй, не имел такого случая
Спасти от кучки деспотов закон,
В Европе утвердить благополучие.
А вышло что? Победы шум и звон
И пышных славословий благозвучие
Стихают, а за ними все слышней
Проклятья нишей родины твоей!
10
Но муза неподкупна и вольна,
Она с газетой дружбы не водила:
Поведает истории она,
Как пировали жирные кутилы,
Как их пиры голодная страна
И кровью и деньгами оплатила.
Ты многое для вечности свершил,
Но ты о чело-вечности забыл.
11
Смеется смерть — костлявый силуэт,
Небытия неведомая сила.
Воскреснет ли весны и солнца свет
Из темноты загадочной могилы?
Смеется смерть… И ей заботы нет.
Кому она страданья причинила
Ужасен символ тайны и конца
Безгубый смех безглазого лица!
12
Не то чтобы улыбка до ушей,
А все — таки улыбка остается;
Без губ и без ушей она страшней:
Не слышит шут, а все — таки смеется
Над миром и над сущностью вещей;
Наверно знает он, что доберется
До каждого и что ему в ответ
Осклабится ободранный скелет.
13
Смеется смерть. Печально созерцать
Веселье устрашающее это;
Но почему б и жизни не плясать,
Не радоваться солнечному свету
И пузырьками пены не мелькать?
Ведь все равно системы и планеты,
Века, мгновенья, атомы, миры
Исчезнут в смене огненной игры.
14
«Быть иль не быть, — сказал Шекспир, — таков
Вопрос», — а этот автор нынче в моде.
Но я не Александр, и гордый зов
Бесплодной славы чужд мне по природе.
Я Бонапарта уважать готов,
Но рак его на память мне приходит,
И я словам абстрактным «власть» и «честь»
Готов пищеваренье предпочесть.
15
«O! dura ilia messorumi»[48] — или:
«Блажен желудок пахаря!» И тот,
Кого катары злые истомили,
Такое чувство зависти поймет;
Не утешает пышность изобилий,
Когда у вас в кишечнике течет
Горячий Стикс! Спокойствие желудка
Залог любви богов; сие не шутка.
Следующая страница