Хинтер пошел за ним следом.
— А с ним что делать? — кивнул он на безутешного напарника.
— Никчемный колпак. Забудь о нем.
Оба направились вниз, бросив Джиффа, склонившегося над телом Целителя.
— Ну, очнись!
— Что случилось?
— Хинтер дыру прожег прямо в сердце, друг мой.
— Тогда почему я все еще жив?
— Потому что, в конце концов, пригодилось подсобное сердце, которое я пару веков назад устроил у тебя в тазу.
— Никогда не слышал…
— Я тебе никогда не рассказывал. Знаю, как ты реагируешь на попытки усовершенствования.
— Больше никогда не буду возражать. А зачем ты устроил второе сердце?
— На меня произвел сильное впечатление случай с Антоном, которому ты насквозь пробил грудь. Я заключил, что полная зависимость всей системы кровообращения от единственного насоса весьма небезопасна и непредусмотрительна. Поэтому подсоединил вспомогательный орган к брюшной аорте, вырастил несколько обходных клапанов и оставил… на всякий пожарный случай.
— Повторяю, никогда не буду возражать.
— Хорошо. Есть кое-какие соображения насчет минерального состава твоих костей, который я…
— Потом расскажешь. Что дальше будем делать?
— Отошлем домой околпаченного, потом позаботимся о той парочке, что внизу. Только не перенапрягайся: мы работаем всего на одном легком.
— Может, обождем их с бластером наготове?
— Нет. Имеется идея получше. Помнишь, что мы видели в сознании больных белой горячкой?
— Никогда не забуду.
— Я тоже, и думаю, могу до отказа заполнить весь дом концентрированной дозой кошмаров… Настолько концентрированной, что эти двое уже никогда больше не побеспокоят ни нас и никого другого.
— Ладно, только сначала избавимся от Джиффа.
Без всякого предупреждения лежавшее перед Джиффом тело вдруг перевернулось и село.
— Перестань хныкать и выметайся отсюда. — приказало оно.
Джифф разинул рот, выпучил глаза на явно живого и полного сил мужчину с окровавленной грудью и дырой в том месте, где должно быть сердце. Видно было, что он разрывается между желанием расхохотаться от радости и завопить от ужаса. Конфликт разрешился тем, что его вырвало.
Когда желудок, наконец, опустошился, ему было велено лезть на крышу, спуститься на землю по пожарной лестнице и идти своей дорогой.
— Больше никогда не лезь под колпак, — предупредило ожившее тело, — кончай свои забавы, пока совсем не свихнулся.
— Н-но как же… — начал было он.
— Никаких вопросов. Если не исчезнешь сейчас же, я за твою судьбу не отвечаю.
Не сказав больше ни слова, но без кониа оглядываясь, Джифф направился к лестнице на крышу. Оглянувшись в последний раз, увидел, как тело нетвердо поднялось на ноги и пошло к креслу.